– Да, вы не ошиблись, я вполне мирный человек, –негромко произнесла Таня. – Я хочу написать для вас безукоризненныйсценарий, и именно поэтому я здесь. И все мы будем работать по максимуму, чтобыснять этот фильм, – спокойно добавила она с уверенностью, которой на самомделе не испытывала. – Я, во всяком случае, сделаю все, на что способна,чтобы дать вам хороший сценарий, Дуглас.

– Я не сомневаюсь в вас, Таня, – произнесДуглас. – Я понял это в тот самый момент, когда вы приняли моепредложение. Но важнее всего то, что я знаю: раз сценарий пишете вы, он будетсовершенством.

Дуглас был необычайно щедр, и его щедрость обязывала Танюсоответствовать его ожиданиям.

– Спасибо, – серьезно отозвалась Таня. – Янадеюсь, сценарий оправдает ваши надежды, – добавила она сухо, носовершенно искренне. В Дугласе было нечто такое, от чего Тане становилось не посебе, но он, несомненно, сумел заинтересовать Таню. Самое главное еевпечатление от Уэйна можно было выразить так: вот человек, который всегдадобивается того, чего желает. Это была самая интригующая его черта. И каковы быни были иные его черты, Таня уже видела, что Дуглас Уэйн помешан на власти иподчинении. Он постоянно стремился к тому и другому. И, скорее всего, он всегдавыигрывал, поражения он бы не потерпел. Дугласу Уэйну необходимо было полностьюи безоговорочно контролировать все, к чему он имел отношение. Но Таня твердознала: каким бы влиятельным, могущественным и талантливым он ни был, он никогдане будет контролировать ее, он не сумеет подчинить ее себе.

Вечер, который Таня провела в доме Дугласа Уэйна наБель-Эйр, был таким же интересным, чарующим и загадочным, как и сам Дуглас. Домпредставлял собой необычайно красивый особняк. Дуглас купил его уже давно,после своего первого серьезного фильма, и с тех пор несколько раз достраивал,пока дом не превратился в огромное владение, со множеством элегантнообставленных комнат, заполненных предметами антиквариата и бесценнымиполотнами. У Дугласа был великолепный вкус. У Тани на миг захватило дух, когдаона вошла в гостиную и увидела известную картину Моне с водяными лилиями.Окружающая обстановка словно повторяла картину, ибо приглашенные в картинуактеры расположились вокруг плавательного бассейна, полного гардений и водяныхлилий. Все это великолепие было залито светом множества горящих свечей. Вовторой гостиной на стене висело еще более впечатляющее полотно Ренуара, двекартины Мэри Кассат и небольшое фламандское полотно. Мебель была богатой ивыдержанной в энергичном стиле: неожиданное сочетание английской, французской ирусской мебели, в одной из комнат была даже изящная китайская ширма в одномуглу и китайский же секретер в другом, которые выглядели, словно музейныеэкспонаты.

Таня чувствовала себя неуместно в джинсах, хотя не она однабыла так одета. Таня сразу узнала двух голливудских знаменитостей – Джин Эмбери Нэда Брайта. Джин уже снялась в дюжине заметных голливудских фильмов и в своидвадцать пять трижды номинировалась на «Оскар». Ее черты были стольбезукоризненны, что она сама казалась ожившей картиной. Джин как раз смеяласьнад какой-то репликой Макса. На ней были джинсы, тонкая, почти прозрачнаякофточка навыпуск и серебристые сандалии на высоком каблуке. Казалось, будтообтягивающие джинсы просто нарисованы на стройной фигуре Джин. Выглядела онапотрясающе. Когда Макс представил их друг другу, Джин дружески улыбнулась Тане.В этот момент она напомнила Тане Молли. У Джин был такой же невинный взгляд идлинные, блестящие, черные как смоль волосы. Теплый взгляд наводил на мысль,что слава еще не испортила молодую актрису. Она энергично пожала Тане руку.

– Мне понравилась ваша книга рассказов. Я подарила еемаме, она любит рассказы.

– Спасибо, – Таня тепло улыбнулась в ответ,стараясь не слишком подпадать под обаяние Джин, что было непросто. Встреча стакой яркой кинозвездой, не говоря уже о перспективе работать с ней и писатьтекст, который будет вложен в уста Джин на экране, была захватывающей. Танябыла тронута ее словами о книге и удивлена тем, что такая молодая женщина можетинтересоваться ее произведениями. Молодежь в основном предпочитала рассказамроманы. – Вы очень добры. Мне тоже нравятся ваши фильмы, и моим дочерямтоже.

Сказав это, Таня почувствовала себя глупо, но Джин просияла.Каждому приятно, когда его хвалят.

– Я в восторге, что буду работать с вами. С нетерпениемжду, когда смогу взглянуть на сценарий.

Вскоре должны были начаться встречи по этому поводу, накоторых все актеры могли высказать свои замечания по сценарию в дополнение кзамечаниям Макса и Дугласа и ее собственным. Работа над сценарием всегда быласовместной, это была обычная практика кинопроизводства.

– Я буду стараться, – заверила Джин Таня. –Это честь для меня – написать сценарий фильма, где вы будете сниматься, –добавила она, преисполнившись благоговения.

К ним подошли два актера, занятые в ролях второго плана.Джин была незнакома с ними, и Макс представил их Тане и звезде. Макс обращалсяс ними, как с собственными детьми. Отчасти это так и было, ведь в каком-тосмысле каждый новый фильм создает новую семью, новое сообщество. Во времясъемок зарождались связи, завязывались узы, вспыхивали романы и дажескладывались дружбы на всю жизнь, возникал целый маленький мир. Некоторые изэтих связей оказывались долгими, другие – короткими, но на время работы надфильмом казалось, что все это будет длиться вечно и что это и есть настоящаяжизнь. Эта конструкция напоминала знаменитый и прекрасный Тадж-Махал, сооруженныйиз игральных карт. А когда съемки заканчивались, карточный домик рассыпался, ивсе участники рассеивались, чтобы начать возводить призрачные замки уже вдругом месте. В этом была некая магия, зачаровывающая Таню. Сейчас, когда онивсе находились здесь, это казалось таким реальным! Они будут работать вместе,создадут нечто удивительное, будут всей душой верить во все то, что сами исотворили. Потом все это останется лишь в фильме, а там и вовсе исчезнет втумане, и все. Однако сейчас, в это мгновение, это была единственная реальностьдля каждого из них, присутствующих здесь. А потом, когда фильм выйдет наэкраны, эта магия уйдет от них к зрителям, которые будут его смотреть.

Таня обнаружила, что быть членом этого содружества – оченьволнующее ощущение. Размышляя над этим и наблюдая за гостями, которые бродиливокруг с бокалами шампанского, смеялись и разговаривали, Таня вспомнила, чтосказал ей Дуглас по телефону – что это затягивает и что после того, как онаосвоится в этой среде и распробует ее искушения, она не захочет уходить отвсего этого. Он сказал, что она окажется более не в состоянии вернуться к своейпрежней жизни, что этот мир станет ее домом. Таня не хотела, чтобы этооказалось правдой, и все же, стоя здесь и наблюдая за происходящим, она ощутилапритягательность этого мира. Сначала она чувствовала себя чужой здесь, но Макснеутомимо продолжал знакомить ее с присутствующими – по большей части красивымимолодыми кинозвездами, обаятельными мужчинами и несколькими зрелыми актерамипостарше, и Таня начала постепенно осваиваться. Она даже удивилась, до чего желегко оказалось общаться с ними. Все вокруг превратилось в головокружительноеволнующее действо, и Таня не смогла бы сказать, что тому причиной – дрожьпредвкушения или шампанское. Воздух был напоен пьянящим ароматом лилий игардений. В доме в вазах стояли ветки белых орхидей и необычные желтые икоричневые орхидеи на длинных стеблях в сочетании с крохотными цветами ввеликолепных китайских вазах. Откуда-то издалека доносилась чувственная музыка.Все вокруг, от произведений искусства до элегантных красивых людей, вплоть доеды и шампанского, сам воздух в доме, было средоточием чувственности.