Главное — он убедился, что его дочка хоть и находилась в слегка растрепанных чувствах, однако вполне могла постоять и за себя, и за своего еще не родившегося сыночка.

А значит, теперь можно подумать о себе.

Это был его постоянный жизненный алгоритм: сначала — о детях, потом — по остаточному принципу — о себе.

Думать о себе предстояло в нескольких аспектах сразу. И первый был сколь банален, столь же и неотвратим — деньги.

Текущий финансовый вопрос остро не стоял: и поступления были, и расходы легко минимизировались. Скорее, если думать о финансах, то следовало принимать какие-то перспективные решения. Коль жизнь начала меняться так стремительно, Чистов не собирался останавливать этот процесс.

Так, например, он больше не был намерен по восемь часов в день просиживать на постылой работе. Но и бросать наотмашь нельзя: не будешь же каждого пятого и двадцатого звонить бывшей жене с просьбой об алиментах для брошенного мужа.

Вот почему разговор с Фирсовой был так важен.

Наталья пришла с тетрадкой: она всегда приходила к шефу с тетрадкой. Ну, может, кроме того раза, когда пришла позвать на именины.

Молча села, приготовилась записывать.

В воздухе повис незаданный вопрос: как дальше жить будем?

— По-прежнему будем жить, — вслух ответил на него Владимир Сергеевич. — Все, что было раньше, сохраняем.

Наталья согласно кивнула и что-то черкнула в тетрадке.

— Прибыль у нас сейчас ежемесячно тысяч пять-семь, так? — спросил он.

— Если в зеленых, то так, — подтвердила Наталья. — После выплаты зарплат и налогов.

— Этот уровень, скорее всего, сохранится, — размышлял Чистов. — Большинство клиентов — старые и нашей работой довольны.

— Похоже на то, — согласилась Фирсова. — Я, кстати, хотела предложить: пока у вас проблемы, я могу сама здесь справляться.

— У меня немного другое предложение, — неожиданно перешел он на официальный тон. — От текущей работы я действительно хочу самоустраниться и заняться только крупными заказами, чрезвычайщиной, если, не дай бог, возникнет, и созданием новых бизнесов.

— А вам интересно создавать новые бизнесы? — Похоже, Наталья больше удивилась этому намерению, нежели решению Владимира Сергеевича оставить директорский пост.

— Мне кажется, да, — улыбнулся Чистов. — Правда, я никогда не пробовал.

— У вас получится, — улыбнулась Фирсова. — У вас подходы фундаментальные.

— Я тоже так думаю, — не стал скромничать Владимир Сергеевич. — Теперь о тебе. Я официально приглашаю тебя в партнеры по «Птице счастья».

— С вами — куда угодно, — согласилась Наталья. — Но у меня нет финансов.

— У меня тоже, — утешил Чистов. — Это учтено. На еду будет давать «Птица». Под твоим руководством. А богатеть будем на новых проектах.

— Богатеть я всегда согласна, — жизнерадостно заявила Фирсова. — Только как будет с моей зарплатой? У меня же тылов нет.

— У меня тоже, — теперь уже открыто засмеялся Владимир Сергеевич. Хотя, казалось бы, чего здесь смешного? — Сколько ты сегодня получаешь? — спросил он.

— Сорок тысяч рублей плюс десять процентов от прибыли.

— Значит, если станешь получать половину прибыли, то ничего не потеряешь.

— Сильно выиграю, — посчитала в уме Наталья.

— Вот и выигрывай, — подытожил Чистов. — До выходных подготовь все необходимые документы. В банк, в налоговую, в регистрационную палату. А мне освободишь руки.

— Устраивает, — согласилась Фирсова. И, поскольку деловая часть явно завершалась, захлопнула тетрадку. — Ну, я пойду? — спросила она.

— Давай, Наталья. — Он уже что-то искал в компьютере, а подняв глаза, обнаружил, что новоиспеченный директор все еще в кабинетике. Стоит у двери с немым вопросом в глазах.

Очень даже ладный директор.

Красивые, стройные ноги, сексуально обтянутые темными колготками.

Копна рыжих волос над голубыми глазами, женственная фигура, крепкие груди — Чистов еще помнил их в своих ладонях.

На незаданный вопрос ответил, как сумел:

— Не знаю, что будет завтра. Сегодня я в раздрае. Но вешаться точно не стану.

— И не надо вешаться, Владимир Сергеевич, — согласилась Фирсова. — В жизни еще столько приятного.

— Очень на это надеюсь, — улыбнулся Чистов.

Наталья все поняла верно и пошла руководить «Птицей счастья» — уже в качестве полноправного директора и партнера.

А Чистов тем временем набирал телефон Ефима Аркадьевича Береславского. Профессора Береславского — тот не только занимался практическим бизнесом и исследовал его, но еще и возился со студентами.

Звонил Чистов Береславскому не слишком часто по ряду причин. Потому и пришлось искать номер в компьютере.

Об этом персонаже следует сказать несколько слов особо.

Чистов с ним не дружил.

Не в смысле — конфликтовал, вовсе нет. Относились они друг к другу замечательно.

Просто темперамент у них был разный.

И жизненные подходы.

Можно сказать, люди-антонимы.

Чистов — трудяга и человек-кремень. Береславский — лентяй, разгильдяй и сибарит к тому же.

Для Чистова долг — превыше всего. Для Береславского превыше всего — жизненные удовольствия. И чтоб побольше, побольше.

Но, значит, все-таки что-то их связывало, раз они относились друг к другу замечательно. Да и теперь, в непростой момент, именно телефон профессора так понадобился Владимиру Сергеевичу.

Ефим Аркадьевич оказался на месте, что уже было удачей — этот товарищ отличался любовью к перемене мест и с равной вероятностью мог оказаться как в своем московском офисе, так и где-нибудь в Тамбове или, того хуже, в деревеньке индейцев муату в дельте Амазонки.

— Добрый день, Ефим Аркадьич! — поприветствовал Чистов.

— Привет, Вовчик! — явно обрадовался голос в трубке. И, что дополнительно приятно, опознал редко звонившего Чистова моментально. Хотя, может, это ему определитель номера подсказал?

Кстати, Вовчиком последние тридцать лет Чистова никто не называл, кроме Береславского.

Владимир Сергеевич представил себе лысеющую, но так и не долысевшую до конца большую башку профессора, его хитрые глазки за сверкающими очочками и улыбнулся. Нет, этот человек определенно был ему приятен.

— Ефим Аркадьевич, нужен ваш совет, — попросил Чистов.

— Легко, — мгновенно согласился Ефим Аркадьевич. — У нас же страна советов.

Договорились о встрече через час в известной обоим кафешке в центре.