Лена кашляла, глаза у нее слезились, а в горле першило. Она не могла сказать, где заканчивается Билл и начинается Порча. Через мгновение часть груды начала источать яркий белый свет. Свет сгустился в подобие сферы, которая метнулась к Пеану и ударила его в грудь. От столкновения тот пошатнулся, но, помимо этого, свет, казалось, не причинил ему вреда, а напротив, будто придал сил. Лена почувствовала, что от него исходит сила.

Кажется, она поняла, что произошло. Пеан победил Порчу, и могущество Порчи перешло к нему. В конце останется лишь один.

Пеан вернул кадуцей в карман, повернулся и улыбнулся Лене. Он уже не потел, а одежда его стала чистой и будто свежевыглаженной. Он не просто наполнился новой энергией, он полностью восстановился.

– Я был ближе к неудаче, чем хотелось бы, но, полагаю, в целом справился не так уж плохо, учитывая, что это была моя первая битва, – заметил Пеан. – Что скажешь, Лена?

Она прохрипела:

– Почему вы просто стоите? Помогите Биллу!

Пеан перестал улыбаться.

– Мне в самом деле жаль, но я ничего не могу для него сделать. Тут я бессилен.

– Хотите сказать, он мертв? – горько спросила Лена.

– Да.

– И это вас ни капли не беспокоит? Вы использовали его, чтобы победить Порчу. Вы его подожгли, в конце концов!

Пеан пожал плечами.

– Это была твоя идея.

– Я предложила, чтобы вы подожгли Порчу!

Она повысила голос до крика, и Пеан нахмурился. Когда он заговорил, его голос был тихим и сдавленным, будто от сдерживаемого гнева.

– Моя способность оказывать воздействие на физиологию себе подобных в настоящий момент ограничена, но это не касается людей. Мне удалось быстро нагреть кислород в клетках этого мужчины, что произвело желаемый эффект.

– Билла. Его звали Билл.

Пеан сердито посмотрел на нее.

– Мне не нравится твой тон, Лена.

– А мне не нравится, что вы убили своего пациента! Он пришел к вам за лечением!

– Вероятно. А еще вполне возможно, что он помогал Порче по собственной воле, – Пеан покосился на почерневший труп Билла. – Увы, этого мы уже не узнаем.

– Как вы могли? – не сдавалась Лена.

Взгляд Пеана стал холодным, как лед.

– Это был вопрос выживания. Или ты бы предпочла, чтобы я поджег тебя?

Лена промолчала.

– Я решил, что нет. Кроме того, что значит одна жизнь по сравнению со всеми теми, которые я смогу спасти в будущем, благодаря его… благодаря жертве Билла.

– Это не жертва, если человеку не дали выбора.

– Я не буду с тобой больше спорить. Нас ждут пациенты. Думаю, ни они, ни твои сотрудники не пострадали, пока я сражался с Порчей, но нужно проверить. Пойдем.

Он направился к двери, переступив через тело Билла, но Лена не сдвинулась с места. Не дождавшись ее, Пеан оглянулся.

– Я сказал, пойдем.

– Я думала, вы бог, – отозвалась Лена. – Но вы просто чудовище, да?

Он некоторое время смотрел на нее, будто пытался что-то для себя решить, потом снова вытащил кадуцей и направил на нее.

– Кто сказал, что я не могу быть и тем, и другим?

На этот раз жезл засветился черным, и тело Лены затопило болью. Она рухнула на пол, словно марионетка с перерезанными ниточками, и перекатилась на бок. Дыхание стало прерывистым, пульс неровным, и каждая клеточка тела будто горела в агонии.

– Я поразил тебя всеми видами рака, известными человечеству, – сообщил Пеан. – И еще парочкой видов, которые вам только предстоит открыть. Полагаю, будучи онкологом, ты найдешь этот опыт захватывающим.

Лене было так больно, что она едва разбирала его слова.

– Прошу… – выдохнула она почти неслышно. – Остановите это.

Пеан вернулся, снова перешагнув через тело Билла, и опустился на колени около нее.

– Отныне и впредь ты будешь делать то, что я скажу, не колеблясь и без вопросов. Это ясно? – Когда Лена не ответила, он повторил медленнее: – Это? Ясно?

– Д… да.

Пеан улыбнулся.

– Хорошо.

Золотое сияние кадуцея вспыхнуло перед глазами, и боль ушла. Но память осталась. Память останется с ней навсегда, как и хотел Пеан, в качестве напоминания.

Пеан поднялся и протянул руку. Секунду посомневавшись, она приняла руку и с его помощью встала.

– А теперь вернемся к работе, да?

Пеан направился к двери, и на этот раз Лена беспрекословно последовала за ним. Он снова переступил через тело, но она обошла труп по дуге, не сумев заставить себя на него смотреть.

В коридоре Пеан наморщил нос.

– Скажи своим сотрудникам, чтобы убрали тело. Оно издает весьма неприятный запах. – После краткой паузы он добавил: – И окна пусть откроют.

Сэм сидит рядом с Гретхен Андервуд на склоне холма между двумя большими вязами. Там же они сидели и вчера, и позавчера. Оба одеты во фланелевые рубашки, джинсы и тонкие куртки. Погода прохладная, да еще и деревья отбрасывают тень, но, хотя Сэм бы не отказался от куртки потеплее, он не имеет ничего против холода. Он готов заплатить эту небольшую цену за возможность побыть наедине с Гретхен.

Приближается полдень, и Сэм начинает ощущать голод. У них есть еда – завернутые в целлофан бутерброды, газировка в жестяных банках, сырные крекеры и печенье лежат в рюкзаке защитного цвета неподалеку. Еще у них есть оружие – одолженный у Джули пистолет 38-го калибра у Сэма и винтовка со скользящим затвором у Гретхен. Винтовка оснащена оптическим прицелом, и Гретхен лежит на траве, глядя сквозь него. Она следит за ручьем у подножия холма в нескольких десятках метров от них. Пистолет у Сэма заткнут за пояс штанов. Он сидит скрестив ноги, и пистолет неприятно царапает кожу, но он изо всех сил игнорирует это неудобство. Он ни за что не вытащит пистолет и не положит его на землю. Папа учил, что на охоте ни в коем случае нельзя откладывать оружие в сторону.

Важнее всего запомнить вот что: охота – она для обоих. То, на что охотишься ты, вполне вероятно, охотится на тебя, так что всегда держи оружие при себе, Сэмми.

Но держать пистолет в руке тоже нельзя. Еще один твердо усвоенный урок от Джона Винчестера: никогда не хватайся за оружие, если не собираешься им воспользоваться. Однако Гретхен это не касается. Оптический прицел ей нужен для наблюдения.

Вдобавок к ножам и огнестрельному оружию у них есть кое-что еще, спрятанное сейчас в рюкзаке Стюарта. Это остро наточенный вырезанный из ясеня кол. Кол обернут специальной бордовой тканью, призванной защитить его и не дать прикоснуться к чему-нибудь еще. Почему так важно, чтобы кол ни к чему не прикасался, Сэм не знает. Спрашивать он не пытался. За прошедшие несколько дней он выяснил, что Андервуды не особенно любят отвечать на вопросы. Они не грубят и не прочь поболтать – но только не про охоту, а особенно не про то, как именно они охотятся. По мнению Сэма, это странная привычка. Он общается с охотниками почти всю жизнь, и, хотя многие из них не любят говорить о себе (а конкретнее про то, какое сверхъестественное происшествие подтолкнуло их на охотничью тропу), они с большим удовольствием делятся методами охоты и информацией. Эта информация не только позволяет слушателю стать лучшим охотником, но и увеличивает шансы на выживание. С Андервудами, однако, все в точности наоборот. Они болтают о чем угодно, но, когда речь заходит об охоте, обсуждают лишь основные шаги, которые нужно сделать, чтобы найти и убить цель. Сэм не думает, что Дин имеет что-то против. Брат предпочитает действовать, а не болтать, в конце концов. Сэм же собирается бросить семейный бизнес, поэтому, по его мнению, чем меньше придется разговаривать об охоте, тем лучше. И все же он продолжает размышлять, почему Андервуды не обсуждают охоту, и непонимание, пожалуй, его беспокоит.