– Угу, – послушно кивнула Лола.

Она отлично поняла Лёнино наставление: как они договорились по дороге, она должна была заниматься не обоями, а болтовней – то есть отвлекать Веню и следить через окно за подходами к дому, чтобы своевременно предупредить Леню о появлении Каретникова.

Маркиз вышел из Вениной квартиры, громко протопал вниз, а потом остановился, убедился, что на лестнице никого нет, и крадучись, на цыпочках поднялся наверх, выше этажом – к квартире Каретникова.

Перед закрытой дверью он задержался ненадолго. Перебрав связку отмычек, нашел подходящую и вставил ее в замочную скважину.

Едва попав этим утром в Венину квартиру, Маркиз подключился к установленным накануне видеокамерам и убедился, что Каретникова нет дома. Так что теперь вполне можно было проверить свои вчерашние догадки относительно тайника.

После посещения незваного гостя Каретников сменил замок на другой, еще более секретный. Но хорошо известно, что любые, даже самые сложные замки помогают только от честных людей. Леня себя к честным людям не относил, точнее, относил с некоторыми оговорками, и с новым замком Каретникова справился меньше чем за минуту. Приоткрыв дверь, нашел контакты сигнализации и аккуратно замкнул их приготовленными заранее кусочками фольги.

Оказавшись в квартире, он убедился, что там действительно никого нет, и прямым курсом направился к светильнику в гостиной, вызвавшему накануне его интерес. Однако не удержался и заглянул в кабинет, чтобы посмотреть на картину перед сейфом, там где вороная лошадь очень грациозно преодолевала препятствие. «Летиция» – было написано под картиной. Леня решил, что так зовут лошадь, которая при ближайшем рассмотрении оказалась кобылой. Он полюбовался немного пропорциями красивого животного, но трогать картину не стал – в сейфе все равно ничего нет, но кто знает, может хитрый Каретников оборудовал это место дополнительной сигнализацией…

Квартира Каретникова казалась Маркизу хорошо знакомой, так внимательно он осмотрел ее вчера при помощи видеокамер. Дорогая мебель, многочисленные изображения лошадей. Только пропорции и размеры помещений оказались не совсем такими, какие он представлял.

Подставив стул, Леня вскарабкался на него и осторожно отвинтил массивный плафон из матового золотистого стекла. Самый левый плафон, если смотреть оттуда, где установлена крошечная видеокамера. Тот самый, который вчера не светился.

Сняв плафон, он с удивлением обнаружил внутри него самую обычную лампочку. И больше ничего.

Неужели все его вчерашние рассуждения не стоили выеденного яйца? Неужели придется начинать все сначала? Леня готов был к этому. В его профессии упорство и целеустремленность значили, может быть, не меньше, чем ловкость рук и сообразительность.

Однако прежде чем слезть со стула и ни с чем вернуться в Венину квартиру. Маркиз еще раз внимательно осмотрел снятый плафон, лампочку и всю комнату, в которой находился. И заметил маленькую, но немаловажную деталь.

Нить накаливания в лампочке была целой.

Она вовсе не перегорела. То есть этот плафон должен был светиться при включенной люстре. Леня снова внимательно оглядел люстру. Она висела на цепи, и, когда Маркиз слегка подтолкнул ее, покачнулась и начала медленно вращаться. Провернувшись на четверть круга, на секунду замерла и поплыла обратно. Когда она окончательно остановилась, самым левым оказался другой плафон.

В Лениной душе шевельнулась надежда.

Он установил снятый плафон на прежнее место и осторожно отвинтил следующий. И на этот раз его старания были вознаграждены.

Вместо лампочки в цоколь была ввинчена заглушка с изолятором, а в самом плафоне лежал плотный черный конверт, внутри которого прощупывалась стопка фотографий. Леня облегченно вздохнул, спрятал конверт во внутреннем кармане своего комбинезона и привинтил плафон на прежнее место.

Он еще не успел слезть со стула, как из прихожей донесся очень неприятный звук, которого он никак не ожидал, – звук поворачивающегося в замке ключа.

Едва Леня покинул Венину квартиру, якобы отправившись за краской, Лола устроилась возле окна на кухне и принялась неторопливо обрезать рулон обоев. Краем глаза она посматривала в окно, отсюда ей было хорошо видно подъезд дома, и она должна была заметить Каретникова, если тот неожиданно вернется домой. На этот случай у нее в кармане лежал брелок с кнопкой, вроде автомобильной сигнализации. Стоило ей нажать на эту кнопку, и в кармане у Лени запищал бы сигнал тревоги, предупредив его о несвоевременном возвращении хозяина. Кроме того, Лола должна была отвлекать Веню и его троюродную тещу, если на нее на этот раз почему-то не подействует снотворное.

– Дяденька, – завела Лола, стрельнув глазами в Венину сторону. – А вы ведь не женатый?

– Нет, – хмуро отозвался Веня, допивая кофе и поглядывая на часы.

– Ох, пирожков-то я сегодня не напекла, – огорченно вздохнула Лола. – Начинки не было! А что это вы, дяденька, не женились?

– Некогда было, – неохотно ответил Веня, у которого совершенно не было желания поддерживать разговор на такую тему. – Да и разве это так уж обязательно – жениться?

– А то! – Лола даже подпрыгнула от волнения. – Знамо дело, обязательно! Все же женятся! Неженатый мужчина – это как… как не знаю даже что! Как, к примеру, столб без проводов! Это непорядок, одно слово! Вот вы вечером домой приходите, а вам никто и щей-то не подаст! Или наоборот борща! Вон у вас на рубашке дырка, а зашить-то некому!

– А вот женишься и попадется такая теща, как Софья Сигизмундовна! – вполголоса проговорил Веня, покосившись на дверь.

– А вы, дяденька, и не женившись, тещу получили, – насмешливо проговорила Лола.

– Твоя правда, – вздохнул Веня.

– А бывает, что теща-то еще лучше жены! – увлеченно говорила Лола, приступая к следующему рулону обоев. – Вот у нас в деревне Васька-тракторист с женой развелся, а на теще женился.

– Это как? – из вежливости поинтересовался Веня.

– Да очень просто! Жена у него, Нюська, такая шалава… каждый день с другим мужиком, и пьянки у нее, и гулянки! А теща, Нина Ивановна, женщина серьезная, и по хозяйству, и за коровой приглядит, и зашить-заштопать… вот Ваське-то такая жизнь надоела, он Нюську прогнал – делай, говорит, что хочешь, только не в моем доме, а тещу-то замуж позвал…

– Так она же, наверное, старая…

– Нина Ивановна-то? Да не то чтоб очень старая, она Нюське-то не мать, а мачеха, отец Нюськин ее из города привез, как картошку продавал…

– Ты меня совсем запутала, – проговорил Веня. – Какой отец? Какая картошка? Зачем из города картошку привозить?

– Какой вы, дяденька, непонятливый! – возмутилась Лола. – Не картошку он привез, а Нину Ивановну!

Однако закончить историю она не успела, потому что в дверях появилась Софья Сигизмундовна. Вид ее был ужасен. Волосы всклокочены, как пакля, засаленный халат надет на левую сторону, а самое главное – на лице женщины был написан самый настоящий ужас.