– О как. Ты, надеюсь, посмотрел эту запись? – заинтересованный генерал поднял бровь.

– Конечно. Я думал, там будет обычный треп под спиртное о своих великих подвигах, но, к моему удивлению, оказалось, что финансист-тыловик великолепно разбирается во флотских операциях. Судя по многим оговоркам, не только в них побывал, но и принимал непосредственное участие в планировании на разных уровнях. По-моему мнению, имеет определенное отношение к разведке.

– Вот даже как. А скажи-ка мне, Таред, пассажир флотским что-то интересное рассказал?

– О да, такого в наставлениях, инструкциях и на симуляторах не узнаешь. Человек явно повоевал с драконами и рассказал много интересного.

– Скажи, а может, и для нас что интересное может сообщить? Ты такого варианта не рассматривал?

– В сопроводиловке было указание его не трогать.

Генерал выругался, обычно за такими указаниями что-то кроется, и копать глубже не рекомендуется.

– Мы лезем в одну из самых страшных мясорубок, которые видела наша цивилизация, тут любые крохи дополнительной информации могут помочь.

– Ну, я так тоже подумал, просто нам лететь две недели, хотел к нему присмотреться и потом, чуть позже, предложить вам такой вариант. Тем более есть нюанс, который меня насторожил.

– Какой?

– Его на станцию доставил корвет дальней разведки по предписанию с Генштаба, правда за подписью тылового департамента, но все очень похоже на легенду, вот и хотел сначала с вами посоветоваться.

– Дальняя разведка? Ты же знаешь, что они обеспечивают нашу разведку и всякие темные делишки госбезопасности.

– Знаю, поэтому решил не спешить.

Генерал невесело хмыкнул, оценивая прозорливость своего начштаба.

– В принципе правильно. Хоть имя его проверил?

– Да. Майор Мелан. Вроде служил в 14-й легкой бригаде и участвовал в операции на Каоме.

– Как ты сказал? – напряженно спросил генерал.

– На Каоме.

– Нет, имя.

– Майор Мелан.

Генерал замер на пару мгновений и, приняв решение, спросил:

– Где он сейчас?

Подполковник мельком глянул на планшет:

– Сейчас обедает в общей столовой на уровне «С».

Генерал порывисто поднялся.

– Пошли, познакомимся.

Опять движение по коридорам, переходам, лифтам, походя отдавая честь отступающим в стороны членам экипажа, и бойцам и офицерам бригады. Фактически влетев в помещение столовой, они услышали командный крик дежурного по столовой офицера:

– Смирно! Генерал в помещении!

Все подскочили и стали по стойке смирно.

Офицер подскочил к генералу и четким голосом отрапортовал:

– Ваше превосходительство! Личный состав бригады и экипаж корабля принимают пищу согласно определенной внутренним распорядком очереди. Докладывает дежурный по столовой старший лейтенант Морнон!

– Вольно!

– Вольно! – продублировал команду генерала дежурный офицер. Все сели и снова приступили к приему пищи, а генерал поискал в просторной столовой столик, за которым сидели флотские и там же примостился человек в мундире флота Кентарийской республики.

При приближении генерала он поднялся, сделал шаг вперед и остановился. Генерал и кентарийский офицер несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Все присутствующие в столовой затихли, прекрасно поняв, что происходит нечто необычное. Генерала комбрига знали как крутого, жесткого, справедливого и, главное, очень грамотного офицера, поэтому в своей среде он пользовался непререкаемым авторитетом и уважением. И, несмотря на старшинство, генерал представился первым:

– Генерал Род Невзор.

– Майор Максо Мелан.

Небольшая пауза, и генерал уже чуть другим голосом сказал:

– Родион Невзоров.

Кентариец чуть-чуть кивнул головой и ответил:

– Максим Мельников.

Опять пауза, и, к всеобщему удивлению, вызвав всеобщий вздох, бравый генерал, которого не смогли сломать многие генералы, адмиралы и сановники, поклонился простому майору:

– Князь. – И заговорил на болярском языке, который здесь никто не знал: – Князь, для меня большая честь увидеть вас и идти в бой под вашим руководством.

А недавно уставшие и красные от недосыпа глаза буквально горели торжеством и предвкушением скорых сражений и побед.

А подполковник, стоящий чуть в стороне и все это внимательно наблюдавший, ругался в душе.

«Ого! А этот майор, оказывается, болярин, и причем не простой, очень непростой, вот как комбриг перед ним чуть ли не по стойке смирно. Что же я пропустил? Мелан, Мелан. Слышал, что вроде как был такой старший лейтенант-штурмовик с таким именем на Каоме и вроде как его диверсанты сумели вручную подорвать четыре драконовских линкора, при этом были кончеными отморозками и с удовольствием шли в рукопашную с драконами. А если это не выдумки кентарийской пропаганды, а реальность? Если командир отморозков – болярин, перед которым сам комбриг Невзор стоит по стойке смирно, то может быть, и правда. И ведь какую птицу к нам занесло-то на огонек. Во что это только все выльется? Посмотрим. Главное, они оба не напоминают восторженных мальчиков – воины, умные, матерые, опытные, как раз такие и выигрывают сражения и войны. А я буду рядом, может, и мне что перепадет».

Подполковник и не знал, что несколько месяцев назад к таким же выводам пришли несколько флотских офицеров с легкого кентарийского крейсера «Мирком».

* * *

Мы сидели в личной каюте комбрига и пили светлое, немного терпкое вино. Что-то более крепкое в походе было под строгим запретом, и Родион свято исполнял введенные в далекой древности правила. А легкое вино… это было больше дань уважения – с виноградников его отца, который будучи болярином в четвертом поколении, сумел побывать на своей Родине, на Земле, у родни, и оттуда привез несколько отростков разных сортов винограда и любовь к виноделию. На другой планете, под другим солнцем, у него получилось развести виноградники и со временем дать очень хорошее вино. Теперь в семье Невзоровых, отправляясь в путь, было принято брать с собой две-три бутылки великолепного светлого вина, на случай если встретит друга или побратима. Сейчас был именно такой случай. Хотя в моем понимании было бы неплохо водочки да под закусочку, но не те времена.

Вот в такой обстановке мы обсуждали наши дела и возможное будущее развитие ситуации. Я ему многое рассказал: как попал в космос, как воевал, выживал и, в общем, пришел к жизни такой. Родион оказался очень внимательным слушателем. Он был первым настоящим болярином, который принадлежал к военной элите Империи, и по сути дела этот разговор в некоторой степени был официальной пропиской. Не удивлюсь, если о результатах он потом сообщит своим родственникам и друзьям, имевшим русские корни.