удивительным образом Александра Сергеевна догадалась. Я то ладно, у меня в башке Максим Сергеевич то просыпается, то засыпает. А вот логику Комаровой интересно понять. Меня вообще, положа руку на сердце, вполне устраивало, что оставшуюся часть пути мы ехали в тишине. Надо было самому подумать. Хреновая картина в голове начала выстраиваться.

Я сильно, очень сильно напрягался из-за того, какие факты неожиданно всплывали в моей памяти. Например, на кой черт Максиму Сергеевичу нужен был Ведерников? Я вспомнил, как это произошло. Он рыл под всех. Собирал информацию на всех. Естественно, кроме Комаровой и Маслова. Там и без того все ему было понятно. То есть, Максим Сергеевич тупо взял членов спецгруппы, пять человек, и принялся переворачивать с ног на голову их биографии. Если трое оказались чисты и невинны, прицепиться там не к чему, то на Игоре Ведерникове моему предшественнику повезло. Причем, ниточку он потянул с сущей мелочи. Как всегда и бывает. Дьявол прячется в деталях.

Этот придурок, я не про Максима Сергеевича в данном случае, естественно, сделал несколько переводов на одно и то же имя. Банально, до неприличия. Всего лишь стоило заинтересоваться человеком, которому отправлялись деньги. Так всплыла история, связанная с отцом и братом. Хотя, порыться все равно пришлось.

Я буквально испытывал те же эмоции, что и Максим Сергеевич. Вернее, испытывал конкретно его эмоции, когда думал о Ведерникове. Радость и облегчение. А еще мысль:”Вот оно!” Максиму Сергеевичу очень в тему оказалось, что среди участников группы есть человек, которого можно заставить делать необходимое. Вопрос в том, что именно от Игоря хотел Беляев. И что именно было теп самым необходимым. Этого память совершенно бессовестно мне не говорила. Я могу, конечно, допустить, будто планы на Ведерникова имели отношение к Комаровой, но очень вряд ли. Игорь Леонидович не поддерживал с ней никаких контактов вообще и в данном случае не мог быть полезен. У Максима Сергеевича на этого парня был свой какой-то расчет. И мне это мандец как не нравилось. Если бы не разница во времени, которая разделяла смерть Маслова и смерть моего предшественника, я на полном серьезе задумался, не он ли реально убил инженера. Даже не представляю, на кой черт, но как-то все подозрительно выглядело. Потому что, даже не имея полной картины перед глазами, я начал понимать одну вещь. Максим Сергеевич не был хорошим человеком.

Не то, чтоб меня волновали его моральные принципы. Нет. Вообще пофиг. Меня волновала моя будущая жизнь. Не хотелось бы провести ее через задницу. Уже одной такой вполне хватило.

— Он рассказал про дачный домик именно потому, что знал, Лев Иванович мертв. Игорь прекрасно понимал, все равно вскроется, кому принадлежит этот участок. Родственница, может, и дальняя, но его сто процентов видели соседи или еще кто-то. Он ведь проводил там время, общался с людьми. Соответственно, этот вопрос поднялся бы достаточно быстро. В любом случае, те, кто будут разбираться в убийстве, узнают, что с данным местом связан Ведерников. Тогда возникает логичный вопрос, почему он молчал. И как Лев Иванович там оказался. Он ведь не мог по своей воле вломится в чужой дом. Хоть это и дача. Бред. Но дело в том, будь Игорь уверен, что с Масловым все нормально, он бы и продолжал скрывать факт своей причастности. Уверена. А он прибежал именно сегодня. Ровно сутки на то, чтобы спокойно обдумать ситуацию. Прикинуть все "за" и "против". Это, конечно, не делает его виновным. И убийцей тоже не делает. Тот факт, что Льва Ивановича убили именно в его дачном доме. Да и желание избежать проблем, тоже не является доказательством. Оно, в принципе понятно. Особенно, если учитывать, какой Игорь человек. Но…выглядит настораживающе.

Я с интересом посмотрел на Александру Сергеевну. С большим интересом. Она буквально озвучила мои мысли. Варит голова у девки, это факт. Вообще, вдруг понял, Комарова мне нравится. Серьезно. И речь сейчас даже не о том странном физическом влечении, которое начал к ней испытывать. Очень неожиданно, кстати, начал. Прямо скажем, не мой типаж. Даже рядом не мой. Мне нравится, как она мыслит, как ведет себя, как разговаривает. И еще нравится, что в ней нет той пустоты, которая всегда отличала женщин, привлекающих мое внимание. Комарова, как шкатулка со множеством секретов. И меня реально это привлекает. Особенно тот факт, что в любой момент один из секретов может слишком дорого стоить. Бодрит как-то. Не думал, что мне могут нравится острые ощущения.

— Более того, скажу Вам. Он сделал это не самостоятельно. — Я решил не выгребываться и в свою очередь поделиться мыслями с Александрой Сергеевной. По крайней, мере в вопросе смерти инженера, мы с ней точно в одной лодке. А дальше — будет видно. — Это не личное решение Ведерникова. И да, все верно. Игорь Леонидович знал, что Маслов убит. Сначала он решил пустить пыль в глаза рассказом про Филатову. Потом изобразил всплеск негодования, сомнения, переживания. А уже после этого перешел к истории, связанной с дачей. Будто это вовсе не являлось его целью изначально. Конспираторы хреновы…

— Почему Вы молчали насчет его отца? Почему не рассказали мне, например. — В голосе Комаровой было слышно легкую обиду.

Она, видимо, тоже считала, нам надо как-то сотрудничать, пока не разберемся с ситуацией вокруг инженера. Прикол в том, что я ей не могу ответить на этот вопрос. Правду не могу ответить. Типа, а видите ли в чем дело, я и сам ни черта не знал. Потому что вообще не тот, кем вы меня все считаете. И дебильная память Максима Сергеевича предпочитает вот так, выборочно, подкидывать дровишек в костер.

— Неожиданная претензия. Разве мы стали с Вами откровенно делиться информацией? Я что-то упустил. По-моему Вам, Александра Сергеевна, точно нечего ставить мне в упрек. У Вас вон вообще, ложь на лжи. Хочу напомнить, что на добровольное сотрудничество Вы изначально не были настроены. Забыли? И сидите сейчас в этой машине только благодаря моей настойчивости. А не мчите в сторону очередного города нашей большой страны. Кстати, если честно, почему?

— “Почему”, что? — Комарова усмехнулась, — Почему не мчу? Потому что, Максим Сергеевич, Вы повели себя не совсем так, как я того ждала. И у меня есть надежда, вдруг из этого может что-то получиться. Я не ощущаю в Вас фанатичного желания выбить из моей головы сведения. Мне иногда даже кажется, будто Вам на них наплевать. Это первый момент. Второй