– Простите, хозяева здешние, что покой ваш нарушил, землю огнем потревожил, постель без спросу положил. Примите мое подношение, преломите со мной угощение. Полагаю, такого вы в лесах своих не пробовали. Откушайте со мной рыбы печеной, смените гнев на милость. Дозвольте в доме вашем отдохнуть.

Золотарев кивнул еще раз, вернулся на лапник рядом с костром, сел, поджав под себя ноги и приступил к трапезе.

К тому времени, когда молодой колдун наелся, костер уже практически догорел.

Чародей не стал подбрасывать хвороста. Вытянулся на подстилке, достал из кармана зеркальную пленку с громким названием «космическое одеяло», закрылся ей и попытался заснуть.

Получалось плохо – и потому вскоре он услышал легкое перешептывание, осторожное чавканье, бурчание.

Осторожно, стараясь не спугнуть гостей, колдун слегка приподнял веки – и увидел совсем рядом большие голубые глаза и тонко очерченное светлое лицо длинноволосой девушки.

Да еще и полностью обнаженной!

– Что?! – Он рывком поднялся… Но всего на несколько сантиметров. Ибо девушка положила ладонь ему на лицо и бесшумно выдохнула:

– Все хорошо…

И Золотарев понял, что беспокоиться действительно не о чем. Здесь тихо, безопасно, спокойно. Здесь можно отдохнуть, выспаться, обрести покой. Здесь так изумительно…

* * *

Он проснулся на рассвете, ощущая себя так свежо и бодро, как никогда в жизни. Спокойным, отдохнувшим, уравновешенным. Даже безмятежным.

– Берегиня… – с благодарностью понял он.

Чародей откинул одеяло, сел в своей немудреной постели, поджал ноги, развел руки, повернув ладонями вверх, опустил веки – и с такой легкостью растворился в нирване, словно находился дома, в родном безопасном братстве, на обычном занятии по прорицательству.

Искорки, искорки. Яркие и тусклые, быстрые и медленные, гаснущие и остро полыхающие. Они собирались в облачка, вытягивались светлыми струйками, сплетались и расходились, свивались, спутывались, рассеивались снова.

Золотарев открыл глаза, провел ладонью по земле рядом с постелью, торопливо записал вектора движения, процент наполнения, скорость и яркость потоков – такими, как оценил по своим ощущениям – их слитность и дистанцию. Затем стал считать точки экстремума для полученных данных.

Это и было главное преимущество воина из братства Купавы перед могучими древними богами – умение вычислять «точки перегиба» линий судьбы. Золотарев знал достаточно простой, но надежный алгоритм, основанный на анализе базовых потоков.

Невозможно вычислить вероятность попадания одинокой дождевой капли на определенный камень. Но зная направление ветра, плотность ливня, наличие препятствий вокруг – несложно определить, намокнет он или нет, и насколько сильно. Невозможно вычислить вероятность попадания в аварию конкретного автомобиля. Но если знать особенности дороги, количество машин на шоссе и их скорость – всегда можно сказать, как часто станут случаться столкновения в том или ином месте.

Между тем, в пророческом ремесле заглянуть в будущее – самое простое из умений, доступное даже простым смертным. Труднее всего узнать – куда именно нужно смотреть? В какой день, в какой час и какое место? И потому даже у лучших провидцев на одно воистину гениальное прозрение приходится десяток бесполезных обещаний!

Простейший выход из этого тупика – составить алгоритм для анализа статистики. Следить не за отдельными судьбами – а за потоками тысяч жизней, искать крутые повороты, на которых суровая неизбежность станет ломать людей и выбрасывать из привычной колеи. Пусть одного из тысячи – но зато в строго определенный час и в известном месте. А потом смотреть, кто попался в «ловушку».

Вроде бы, простая до банальности мысль – однако даже в братстве эта идея возникла всего восемь веков назад. И еще почти три столетия служители великой Купавы разрабатывали и искали самые надежные способы для вычисления важных переломных мгновений на обширной и переменчивой ткани мироздания. И постепенно составили правила анализа потоков, в зависимости от их направлений и плотности.

Благодаря этому Золотарев знал, куда именно нужно смотреть прорицателю. Причем – он был единственным во всем этом мире, кто знал сию хитрость!

После оценки сложившихся матриц колдун выписал столбиком их определители, вздохнул, притоптал ногой землю, делая небольшое углубление. Положил на него «космическое одеяло», налил воды из фляги. Глянул на определители, провел ладонью над поверхностью и тут же заглянул, вытянув шею. Поморщился, отпрянул. Стер верхнюю запись, поднял одеяло и выплеснул воду. Положил обратно, налил свежей воды. Провел ладонью, заглянул, отпрянул. Стер запись.

Сходил к ручью, наполнил флягу. Налил на одеяло, заглянул, стер, выплеснул. Наполнил, заглянул, вылил…

Колдуну требовалось найти событие, благодаря которому ему удастся хоть как-то приткнуться к любому из лесных родов. Но покамест он видел только бесполезные гадости: охотника, которого задирал медведь; рыбака, напоровшегося на собственную острогу; схватку на неведомой лесной тропе, после которой один мужчина остался лежать с проломленным черепом, а другой, рядом с мертвецом – со сломанной ногой.

Печальная статистика человеческой жизни: несчастные случаи, самоубийства, драки, нападения зверей. Самое неприятное, что во многих случаях беды случались с детьми. Слишком часто – ибо дети неопытны и слабы. В таких случаях колдун, даже не досмотрев происходящего, спешно выплескивал воду, и только после этого стирал определитель неприятного события.

Семнадцать экстремумов, примерно по пять минут на каждый…

Утро осталось позади, а воспитанник братства так и не нашел ничего интересного в ближайшие пять дней. Теперь нужно было либо считать дальше, на длинный срок, либо ждать и через неделю составлять новый расклад потоков. Чем длиннее прогноз – тем выше вероятность отклонения расчетной точки от реального события.

Однако просто сидеть день за днем в надежде на удачу и ждать в диком лесу – тоже занятие тоскливое. На диване тут не поваляешься, в интернете не посидишь. Только комаров кормить, да в небо плевать – вот и все развлечения.

Молодой колдун потянулся за оставшейся от ужина рыбой – но ничего не нащупал.

Похоже, его угощение настолько понравилось здешним хозяевам, что они без спросу взяли добавки.

Однако Степа не обиделся. Разве можно обижаться на берегиню?

Он задумчиво посмотрел на оставшиеся в кострище вчерашние угольки, достал и покрутил в руках рогатку с леской и блесной. А потом вдруг решился – и снова начал просчитывать потоки, выписывая в матрицы полусуточные результаты. Вывел определители, записал. Получилось еще шесть позиций.

– Ладно, – сказал себе чародей. – Шесть точек, и на сегодня все.

Он еще раз сходил к ручью, набрал воды, вылил в застеленную одеялом ямку, провел рукой над качающейся поверхностью. Воспитанник братства делал это уже так много раз, что у него давным давно все происходило на уровне рефлексов. Наметить точку, напитать воду, посмотреть в нее. Наметить, напитать, посмотреть. Наметить…