– Пробовал, – Харт практически выплюнул это слово. – Все наши рано или поздно пробуют все доступные методы, но ничего не работает. Смерть есть Смерть.

Я невольно улыбнулся. Да, будь это иначе – было бы забавно. Раны, которые не исцелить, потому что никто не верит, что это возможно. Но увы, все сложнее. Тут не вопрос веры, а это может означать только то, что в ране должно быть что-то другое, поддерживающее ее неизлечимость. И, учитывая единственную стихию, с которой местные не могут справиться, это действительно может быть только она, Смерть. И сейчас именно ее проявления я и ищу.

Кажется, что-то есть. На самой границе моего стихийного зрения я словно почувствовал какое-то шевеление, но мне не хватало мощи моих семи алтарей, чтобы разглядеть больше.

– Гоблин, – я позвал своего помощника. – Новая команда: если кто-то пошевелится, убивай!

Сейчас я планировал собрать все свои силы и вложить их в пелену Зла, а это значило, что меня будет слишком просто достать. Слишком мало свободных сил для защиты от потенциального нападения. Так что пусть кадавр будет готов самым жестоким образом пресекать даже попытку вмешаться в происходящее. Так и местные вряд ли дернутся, и мой гоблин в случае чего будет действовать эффективнее. А собой я рисковать точно не собираюсь.

Убедившись, что пока мне ничего не грозит, я снова приготовился к погружению в свои силы. Золотистый каркас пирамиды из Обмана, добавить туда всю доступную мне стихию Зла, а потом уменьшить плотность до самого минимума – именно так работает моя самая сильная способность истинного зрения, позволяющая видеть суть вещей. Когда-то я подсмотрел ее у народа гарпий, и она уже много раз помогала мне раньше. Так вышло и сегодня. Стоило только собрать побольше сил, как я смог увидеть то, что искал. Остаточный след стихии Смерти.

Он выглядел как желтая корочка, налипшая на старые раны. Но не это было самым страшным – от места среза по всему организму лишившегося ног старика расходились такие же желтые капилляры. Словно Смерть использовала само тело для подпитки, чтобы не дать ему излечиться. Интересно – это заставляет предположить, что местные лекари просто слишком мало старались. Надо было наплевать на объект лечения, самую малость прибить его, чтобы Смерти негде стало черпать силу, а потом оживить… Впрочем, это не мой метод. И вовсе не из-за жестокости – на самом деле я бы с радостью попробовал и что-то подобное – просто из способностей такого плана у меня есть только самое обычное лечение, полученное еще в Колыбели. Конечно, в свое время я развил его настолько, насколько возможно, но все равно его потенциал был слишком ограничен. Без вложения стихии такое исцеление никогда не справится ни с чем серьезным.

К счастью, я стараюсь делать ставку только на то, в чем действительно хорош.

– Сейчас будет больно. Наверно… – я честно предупредил капитана Харта, а потом запустил по желтым линиям стихию Обмана.

Ведь в чем ее главная сила и уникальная особенность? Она извращает другие стихии. Так что, если я сейчас «испорчу» Смерть, то потом без нее, скорее всего, и вылечить рану будет совсем не сложно.

– Ар-р-р-р-р! – мой пациент заорал от боли, но, к его чести, явно сдерживался и даже старался не шевелиться. А потом и вовсе попробовал пошутить. – Щиплет! Сильнее, чем у обычных лекарей, так что, может быть, ты и в самом деле на что-то способен! Ар-р-р-р!..

Он снова закричал, но я лишь поддал жару. Стихия Обмана проходила через меня, а потом расползалась по телу капитана, выжигая Смерть. Кстати, интересно – почему она, когда вываливается из Астрала, зеленая? А когда что-то поражает, например, камни на мостовой или человека, желтеет? Или это уже не Смерть? Неожиданно в голову пришла новая мысль. Да, все начинается с нее, со Смерти, но что, если потом при касании того, что было создано другими стихиями, просто начинается реакция? Что-то вроде химической, и желтые отложения – это просто осадок. Но тогда они ведь перестают быть Смертью, а становятся чем-то новым?

Следуя за этой новой мыслью, я начал немного по-другому работать со стариком. Если изначально я представлял, как мой Обман изменяет Смерть, то сейчас поставил перед ним более общую цель. Изменить все, чего он коснется.

– Ах ты, мертвячий доктор! – капитан принялся ругаться еще забористее, чем раньше.

– Бо им в жо… – я чуть не присоединился к его крикам, но сумел сдержать их внутри себя.

Как оказалось, изменение подхода ударило и по мне – причем в прямом смысле этого слова. Каждое движение Обмана вперед словно молотом по колоколу заряжало мне по мозгам. Причем это было не что-то болезненное, но постоянное, к чему можно привыкнуть. Нет, желтая Смерть, или во что она там превратилась, огрызалась рывками, и паузы каждый раз были разными, словно специально не давая мне предугадать новую волну отдачи и подготовиться. Ох, как бы я хотел ответить на эти издевательства чем-нибудь грязным, ржавым и до неприличия зазубренным! Но увы, лечение – это не бой, это гораздо сложнее!

Единственным, что заставляло меня держаться, было то, что процесс сдвинулся с мертвой точки. Желтые отложения на ранах капитана начали осыпаться будто засохшая грязь, капилляры внутри его тела заходили как живые – я понимал, что смогу справиться, и продолжал бороться. Вот только при этом я еще и думал: оценивал скорость разрушения желтой субстанции, ее объемы… И очень быстро пришло понимание, что на полное излечение уйдет около часа. Если же я захочу добраться до самых дальних отростков этой гадости – а без этого, что-то мне подсказывает, об исцелении можно будет забыть – то, наверно, и того дольше.

– А столько времени у меня нет, – я бросил взгляд на поле за городом, где битва Карика и триумвирата почти полностью заглохла. – Да и не выдержу я столько эту пытку.

– Что? – капитан поднял на меня полубезумный от боли взгляд, и стало очевидно, что и он тоже не справится. Как это часто бывало до изобретения обезболивающих средств на Земле, он умрет не от самой раны или ее последствий, а просто от пошедшей вразнос нервной системы.

– Готов рискнуть? – я понял, что надо или отступать, или… И здесь мне нужно было согласие этого старика.

– Спроси ты меня о чем-то подобном в самом начале, я бы послал тебя! – когда я остановился, капитану стало немного легче, и он поспешил сплюнуть скопившуюся во рту кровь. – Но после того, что ты устроил… Да, я впервые почувствовал, как Смерть внутри меня дрожит от страха. Выжги эту заразу, даже если я сдохну!

– Дядя! – до меня долетел крик старшей из его подопечных, но я даже не обернулся.

Гоблин проследит, чтобы никто не вмешался, а мне стоит сосредоточиться на деле. Я снова принялся посылать в захватившие тело Харта желтые щупальца волны Обмана, но только для того, чтобы эта гадость поверила, будто я снова собираюсь ее выжечь. Вот только вместо этого я в итоге лишь ухватил ее покрепче да дернул изо всех сил. Со стороны это выглядело словно я вырвал кусок мяса из ноги несчастного инвалида, так что тот потерял сознание от боли. А вот через стихийную призму все смотрелось гораздо интереснее – я будто бы с корнем вырвал из старика заразу и сейчас держал в руке комок извивающихся змей, которые так и норовили то ли вырваться, то ли залезть уже мне под кожу. Только кто же их пустит.