«Заказ принят» — шелестит в голове бесплотный голос. Вот странно, почему мысли всех этих Иванов не читаются, а сервер базы свободно общается с ангелами посредством телепатии?

Ладно, время идёт, и нечего тут сидеть. Я обещал экскурсию Аине, обещания надо исполнять. А тем временем мой заказ будет выполнен.

* * *

Громадный город раскинулся, кажется, насколько хватает глаз. Голубоватая дымка смога окутывает его, смазывая очертания, и даже острый ангельский глаз порой с трудом различает мелкие детали. Москва отсюда чем-то напоминает срез колоссального дерева — внутри Бульварное кольцо, затем Садовое, ещё шире кольцевая железная дорога. Вдали виднеется МКАД, Великое Кольцо Москвы, тонким обручем опоясывавшая ещё не так давно столицу. Теперь и этот барьер преодолён, и сыпь всевозможных зданий и сооружений пригородов сливается на горизонте с городами-спутниками — Подольск, Видное, Апрелевка… Ранняя весна лишила мегаполис даже скудного зелёного наряда, и Москва сейчас до дрожи напоминает мне пейзаж Столицы Истинно Разумных. Ну, разве лес небоскрёбов ещё не вздыбился до небес, да нет в воздухе роящихся «летающих тарелок»…

Мы парим над Москвой, невидимые и неощутимые. Транспортный кокон выгрузил нас на полукилометровой высоте, чтобы мы могли прогуляться крылышками. На сей раз маскировка включена на полную мощность, и нет даже размытого теплового пятна — я не знаю, как это достигается. О присутствии Аины я могу только догадываться. Она летит где-то сзади, на весьма приличной дистанции, поскольку также не видит меня. Возможно, это чрезмерная предосторожность, но Аина категорически велела — в последнее время аборигены тут здорово прогрессируют в деле подсматривания, тепловизоры всякие понаделали… Да и «зелёных» не стоит списывать со счёта, как змею, затаившуюся в норе. Бережёных и Бог бережёт, короче.

«Вон тот и есть твой дом?»

«Да. Садимся на крышу?»

«Только ослабь маскировку, а то как бы мне на тебя не сесть»

Нет, я веду мою наставницу не к Битцевскому лесопарку, не к той башне, где мы с Ирочкой прожили тот счастливый отрезок нашей жизни. Я был ещё человеком, и каждый день рысцой бежал к подъезду, и томительно ждал, когда же снизойдёт до меня лифт…

…«Чем смеяться, помог бы лучше!»

«Давай-давай, овладевай навыками. Что за женщина, которая не в состоянии надеть платье!»

Она выгнула бровки, закусила губку. Изогнулась, как ящерка.

«Ты прав, конечно. Но кто это придумал, вот эти верёвочки? Нет, ты объясни мне — крыльев нету, а спина зачем-то вся голая…»

Я улыбаюсь. Как мы скакали тогда, когда я проверял боеспособность своей супруги… Мы собирались там жить и жить, прожить не такую уж короткую человеческую жизнь…

И всё это разом закончил визит Ивана.

…«Да бросайте вы эту бомбу за борт!!!» — кто это, Уэф или Чук?

Время будто растянулось. Мы вдвоём тащим неподъёмную тушу Ивана к балконной двери. В стене появляются трещины, сыплется штукатурка. Медленно вываливается кусок бетона, падает на пол, как чаинка в стакане. Мои жилы трещат от натуги, но Иван всё-таки переваливается через перила балкона. Неохотно начинает движение, свой последний полёт. Прощай, Иван, мы будем помнить тебя всю жизнь.

А в тридцати метрах от нас, чуть выше, из кипения воздуха возникает силуэт, очень напоминающий громадный транзистор. И кто, интересно, назвал эту штуку «летающей тарелкой?»

«Назад!!!» — и уже некогда определять, чья это мысль.

И, как в фильме «Вий», из стены лезут твари, отдалённо напоминающие людей…

Нет, я не хочу туда, воля ваша. Пролом в стене, проделанный «омоновцами» с металлокерамическими костями, давно заделан, как и глубокая выплавленная борозда на бетоне, след плазменного разрядника — прощальный привет от «зелёных», когда выключился гаситель. Там давно живут другие люди, и не могут нарадоваться на свою роскошную металлическую дверь — «тыщи три баксов, поди, стоит!». Пусть себе живут, они не знают…

А вот в старой моей однокомнатной квартирке никто не живёт. И мы летим туда.

О-оп! Вихрь, поднятый моими крыльями, вздымает пыль на крыше, уже просохшей после зимы. Неподалёку взвихривается другое облачко пыли, хрустит лежалое покрытие под лёгкими шагами.

«Ёкарный бабай, я же забыл… У нас нет ключа от выхода на крышу»

Шелестящий бесплотный смех.

«Вот так хозяин жилища! Привёл домой девушку, а дверь открыть не в состоянии? Что бы ты делал без меня, Рома! Где вход?»

Я уже достаточно продвинут в телепатии, и успеваю уловить — Аина прихватила с собой универсальную отмычку. Догадливая, однако…

«Ты тоже ничего, Рома, вполне догадливый. Только потом»

Мы уже стоим перед дверью, ставшей такой непривычно-большой. Как в моём далёком, страшно далёком детстве…

Неприятно-щекотная волна проходит по телу, и Аина возникает рядом, всего в полушаге. В руку мне ложится маленькая штуковина, похожая на зажигалку.

«Твой дом, Рома, ты и открывай»

Дверь соседней квартиры внезапно распахивается, и на площадку выходит новый, мне незнакомый сосед, держа на поводке лоснящуюся здоровенную собаку — не то ротвейлер, не то ещё какой-нибудь трейлер — во всяком случае, размеры у псины соответствующие последнему. Собачка выскакивает на площадку радостно, явно предвкушая прогулку с сопутствующими собачьими удовольствиями. Но радость её мгновенно угасает. Секунду собака стоит, поводя носом, а затем с громким воем устремляется назад в квартиру, буквально волоком втаскивая за собой хозяина, опрометчиво закрутившего поводок вокруг кисти. Вой собаки, вопли хозяина, звон и грохот разрушаемой обстановки…

«Быстро, Рома!»

Но я уже и сам сообразил. Короткое движение пальцев, щелчок замка, и мы вваливаемся в моё родовое жилище. Дверь захлопывается с громким звуком, но вряд ли сосед, занятый борьбой с перепуганным животным, услышал что-либо.

Мы с Аиной выключаем маскировку одновременно.

— Уф… Чуть было не засыпались мы, коллега.

Я встречаю взгляд наставницы. Ещё секунда — и мы сдавленно хохочем, как сумасшедшие.

* * *

— … А вот это кухня? Интересно…

Аина осматривает нехитрую человечью технику — холодильник, кухонную плиту — с неподдельным любопытством. Открывает кран, и тот возмущённо фыркает — очевидно, его давно никто не беспокоил.

— А чего тут два крана?

— Второй для горячей воды.

— А, вон как? Понятно… А тут что?

— Это ванная, где мыться.

— Ага… — Аина с любопытством разглядывает сантехнику. — Это душ, я поняла. А вот ты объясни мне, зачем корыто? Я уже давно хочу спросить — как вот это люди полощутся в таком корыте с горячей водой? Мутной, мыльной… Неужели приятно?

— Само собой. Это называется «принять ванну».