– Связи, рожденные одним заплутавшим сперматозоидом, сильно переоценивают. Ты сам мне это недавно продемонстрировал. Поэтому не понимаю, что ты здесь делаешь.

Вижу, как смотрит на нас Артем Холодов. Он, что, всерьез считает, что только у него проблемы с отцом? И поэтому весь остальной мир ему должен? Наивный чукотский юноша...

– Ты как со мной разговариваешь? – гнев прорывается у отца наружу.

Не привык он каяться.

– Как ты этого заслуживаешь.

Но он даже договорить мне не дает.

– Наши отношения с твоей матерью – это наше личное дело.

Теперь я имею счастье наблюдать, с каким интересом за нашим родственным общением следит старший Холодов.

– Я не про ваши отношения сейчас. Я говорю про ответственность за выбор. Вы с матерью – взрослые люди, разберетесь сами. Хотя она после всего и разбираться не будет. Но ты... Ты серьезно считаешь, что я – ребенок? Не понимаю, что произошло? Открою тебе секрет, я вырос. А ты в поисках лучшего места для жизни был более чем конкретен. Однако у меня тоже есть право выбора. И он не в твою пользу.

Его глаза наливаются кровью:

– Да что ты можешь, щенок?

– Без тебя? Без твоих денег? Оказалось, что все. Ты выбрал какую-то шалашовку. И не говори мне, что я не знаю из-за чего. Я как раз знаю. Поэтому, советую тебе пойти дальше и попытаться стать отцом еще раз. Со мной у тебя это не получилось. Меня не интересуют дурацкие оправдания. Пришло время для ответа за то, что натворил.

Он злится, не имея на то никакого права. Он выкинул нас с матерью из дома и своей жизни, оставив без средств к существованию. Тогда ему было хорошо. Но как только что-то пошло не по плану, решил, что без труда отыграет назад. Так не бывает.

– А что, если я так и поступлю?

– Флаг в руки. Мне это неинтересно. К матери только не ходи. Она все равно не простит. Только переживать будет.

Догадка прошивает меня мгновенно , как только он отводит глаза.

– Или ты – уже? – конечно, он у нее был.

И она его послала.

– И ты решил через меня попробовать?

– Ты тоже мужчина. Еще несколько лет, и ты меня поймешь.

– Не дай Бог.

Как говорит Полинка: "Фу, таким быть!"

– Не приходи больше.

Разворачиваюсь, протягиваю руку к школьной двери. За мной заходят другие ученики. Но он, я знаю, не пойдет.

Он просто где-то просчитался. И показал истинного себя во всей красе.

Хотя я и не понимаю, как так можно. Он был неплохим отцом. Водил меня в цирк и зоопарк, катался вместе со мной на аттракционах, возил меня в секцию болел за меня на соревнованиях. А потом, почему-то решил, что я ему не нужен. Я принял его решение, но расценил его, как предательство. А предателей не стоит прощать. Предавший однажды, сделает это снова.

Разве я бы на его месте отказался от своей семьи?

Да никогда.

А он смог. Вот пусть и живет с этим.

День пошел своим чередом. Только я постоянно чувствовал на себе взгляды Артема Холодова.

Но учитывая, что меня еще не пригласили в кабинет директора, либо Борис не очнулся и не рассказал о наших ночных приключениях, либо младший Холодов решил разобраться со мной самостоятельно.

За столом в обед я оказался один. Ребята уехали на соревнования, а Артур веселил каких-то девчонок. Но в одиночестве я просидел недолго.

За мой стол подсели Артем и Харитон.

Я перестал есть и стал ждать дальнейшего развития событий.

– Матвей, как ты думаешь, что будет, если Борис напишет на тебя заявление?

– А что было бы, если бы Алиса на него написала? – ответил вопросом на вопрос.

Ответ я, конечно, знал. Но хотел услышать его от Холодова.

На лице парня не было ненависти или возмущения, в то время, как у Панкова вот-вот должен был пойти пар из ушей. На лице Артема застыла маска. И эта вечная скука в глазах.

– Ничего, – он мне все же ответил.

– Мне тоже ничего не будет. Не знаю, что привиделось Боре. Он или напился, или обдолбался. Я был в "Демоне". С друзьями. В два ночи меня отвезли домой. Это смогут подтвердить. Из дома я ушел утром в школу. Всё. А его версия – плод больного воображения и личных неприязненных отношений.

В разговор неожиданно вклинился Харитон:

– Так это из Алиски всё? Правда, что ли понравилась? Только Борис тебя за нее убьет...

Одного недовольного взгляда брюнета было достаточно, чтобы Харитон замолчал.

– Странные вы, ребята. "Игру престолов" пересмотрели? Готовитесь управлять стадом? Только оно может и взбунтоваться. А если Борьке нравится Алиса, то девочку надо было пригласить на свидание. Цветочки, конфетки, а не так, чтобы она тряслась как осиновый лист. У нее итак жизнь не сахар, а тут еще и вы, и Борис . Чересчур как-то.

– Не надо меня учить, как жить.

Артем резко нагнулся в мою сторону. Синие глаза вспыхнули гневом.

– С чего ты решил, что с тобой также нельзя? – спросил он, с трудом сдерживая бешенство.

Ледяной мальчик.

Я усмехнулся. Припугнуть меня хочет? Или нет?

– А папка не заругает? – мой вопрос был задан наугад.

– Думаешь? Ты-то со своим не очень считаешься. С чего ты решил, что это делаю я? Ведь можно... Ты просто исчезнешь, как и не было тебя никогда. Или твое изуродованное тело найдут в какой-нибудь подворотне. Но тех, кто это сделал не найдут. И мама твоя будет горько плакать. А может, она с работы домой не вернется? С женщиной вообще может произойти много плохого...

Взгляд у парня сделался тяжелым. Такие, как он, не угрожают. Они обещают. И, как правило, сдерживают обещания. Возможно, я бы струсил. Возможно, пожалел бы, что ввязался. Это всё было бы возможно. Если бы я сам не был бы таким же отмороженным, как Холодов.

– Почему ты, Артем, уверен, что этого же не случится с тобой? Ты тоже можешь исчезнуть, а твои близкие пострадать. Ты так забавно уверен в том, что я не перейду черту... Когда я сам в этом не уверен... И прежде чем ты начнешь переть. Запомни. На каждое твое действие я отвечу.

Я тоже завелся. Хотя не надо было. Жить по тарифу "все позволено" я могу с тем же успехом.

Артем откинулся обратно на спинку стула.

Я приглушил в себе забурлившее раздражение.

Не здесь. Здесь нельзя позволить ему выплеснуться.

– И к чему же мы придем? – брюнет продолжил разговор снова тем же тоном, каким его начал.

Отстраненным и равнодушным.

– Я предлагаю остановиться на нейтралитете. Борис оставит в покое Алису. Я не буду трогать Бориса. А мы с тобой будем делать вид, что ни тебя, ни меня не существует.