– Именно этим мы и занимаемся, – подтвердила миссис Кервин. Если ее теплая улыбка и сделалась несколько холодней, то винить в этом следовало не ее. – Мы принесли на эту землю священный огонь Храма, и будем нести его всем народам. Уже немало людей предпочли стать избранниками господа и следовать его заповедям. Уверена, их число будет только расти.

Мне вовсе не стоило так удивляться. Шелухим странствовали по всему свету с тех пор, как люди изобрели корабли, достаточно надежные, чтоб не тонуть в океане. Дело было лишь в том, что мне ни разу прежде не доводилось с ними сталкиваться. В Ширландии имелось несколько шелухим-байтистов, тщетно пытавшихся обратить магистриан в старую веру, а основные силы проповедников обоих новых, магистрианских толков были направлены на те страны, где сегулизм издревле не претерпел никаких изменений.

Уроженка Уэйна, миссис Кервин и сама почти наверняка исповедовала культ Храма. Магистрианские реформы, проведенные в Ширландии, никогда не проникали на этот остров слишком глубоко. Мне довелось иметь дело с ее единоверцами в Выштране, но их простонародная теология не доходила до обращения в свою веру других. И ни одному из магистрианских шелухим еще не пришло в голову обращать в свою веру выштранцев.

Однако Эрига была землей язычников – то есть, учитывая ширландское присутствие, первоочередной территорией для подобных усилий, и потому во встрече с миссис Кервин и ей подобными не было ничего неожиданного.

– Эригане поклоняются своим предкам, не так ли? – спросила Натали. В ходе подготовки к экспедиции обе мы много читали, но мало что из прочитанного было посвящено вопросам религии.

– Да, вместе с идолами, олицетворяющими природные стихии, – чопорно ответила миссис Кервин. – У них нет никаких священных писаний, и, конечно же, тем немногим заветам, которым они следуют, они следуют только волею случая.

Знай я больше об эриганской религии, могла бы указать ей на то, что у них нет священных писаний нашего сорта. Но в то время я ничего не смыслила в подобных материях, и к тому же была поглощена мыслями о другом.

– Вам приходилось спускаться в болота?

– Вы хотите сказать, в Мулин? – на лице миссис Кервин отразился ужас. – Конечно, нет! Мы не прожили бы там и двух дней. Дикие звери, лихорадки, не говоря уж о туземцах…

– Как я понимаю, они не рады гостям?

– У них с одной стороны иквунде, а с другой – йембе, – вмешался мсье Велюа, услышавший наш разговор. – Да еще саталу только и ждут удобного случая подгрести Байембе под себя. Хотя, кто знает, насколько мулинцы об этом осведомлены? Они от случая к случаю торгуют с крестьянами из приграничных деревень – меняют слоновую кость на еду и тому подобное. Но те, кто углубляется в болота, назад не возвращаются.

Мне очень хотелось убраться от Велюа подальше, но он явно кое-что знал об этом регионе, и я не могла упускать шанс спросить:

– О мулинцах рассказывают, будто они поклоняются драконам, как некогда дракониане.

К этой минуте вокруг нас собралось немало слушателей. К нам присоединился не только мистер Уикер, но и сэр Адам Таруин-Баннитот (в то время – губернатор колонии Нсебу), и еще один человек – судя по строгому платью и уэйнскому выговору, мистер Кервин.

– По-видимому, – сказал этот последний, – вы читали труд Ива де Мошере?

Выражение лица мсье Велюа свидетельствовало, что и он читал этот труд.

– Да, – ответила я, – хоть он и написан двести лет назад, и не все, что Ив де Мошере изложил на бумаге, подтверждено фактами. Однако сведений там достаточно, чтоб заинтриговать пытливый ум, вы не находите? Драконы редко терпят рядом с собою человека, а мулинские болотные змеи отнюдь не самая дружелюбная их разновидность. Если мулинцы действительно поклоняются им, то как? На расстоянии? Или, может, умеют частично приручать их, как якобы делали дракониане?

– С драконианами у них нет ничего общего, – сказал мистер Кервин, отмахнувшись от моего предположения. – Та древняя цивилизация… ведь это же была цивилизация! Они воздвигли огромные храмы, правили территориями во многих частях света, у них было развито искусство. Мулинцы же стучат в барабаны и бегают голышом. Может, они и поклоняются драконам, но нет никаких причин полагать, будто их манера поклонения хоть чем-то схожа с религией дракониан.

– И все же это было бы ближе к драконианской религии, чем любой другой из имеющихся перед нами примеров, – заметила я. – Разве этнографы не делают выводов о прошлом по аналогии с современными данными? Мы вполне можем многое узнать от мулинцев, каковы бы ни были их музыкальные традиции и предпочтения в одежде.

Все это я говорила с апломбом молодой женщины, уверенной, будто ее опыта натуралистки и бессистемных познаний во всем остальном более чем достаточно для разглагольствований на темы, о которых она не имеет ни малейшего понятия. На самом деле подобные сопоставления далеко не так просты и надежны, как я пыталась утверждать в тот вечер, но верно также и то, что никто из слушателей не знал о них больше, чем я – скорее, гораздо меньше. Таким образом, усомниться в моих утверждениях было некому.

Дабы те, кто удивится моему неожиданному интересу к драконианам, от чьего наследия я так явно отмахнулась в предыдущем томе, не подумали, что в последующие годы мое мнение на их счет так сильно изменилось, оговорюсь. Мне и в то время не было никакого дела до развалин драконианских храмов и образчиков традиционного искусства. Мой интерес принадлежит живым существам, а не мертвым цивилизациям. Но, как я и сказала мистеру Кервину, дракониане якобы умели приручать драконов. Вот это действительно представляло для меня огромный интерес, и если верования мулинцев могли пролить на эту загадку хоть какой-то свет, то и они попадали в сферу моего внимания.

Конечно, с этим имелась небольшая проблема: Зеленый Ад был одним из самых опасных регионов на свете. Но в тот вечер мой интерес еще был чисто академическим: целью поездки в Байембе было изучение драконов местных безводных степей. Мулинские болотные змеи были лишь второстепенной ноткой, примерно так же, как для рыболова – наживка по сравнению с рыбой.

– Я бы на вашем месте, – сказал сэр Адам, – не тратил на мулинцев времени и сил. Что бы вы ни могли узнать от них о драконах, это не стоит такого риска. Что же касается изучения людей… Пфе! Там же болота – дикая глушь во всех смыслах этого слова.

– Дикая глушь, в данный момент защищающая эту страну, не так ли? – заметила я.

Сэр Адам пожал плечами.

– Пока что – да.

Последовавшая за этим недолгая пауза была прервана тревожным кашлем сэра Адама и слишком громкой и поспешной оговоркой:

– В любом случае, без позволения оба в болота вам не попасть. А он не позволит.

Как известно, заманчивее всего на свете то, что запрещено.

– Отчего же? – спросила я. – И вообще, отчего мне требуется для этого его позволение? Ведь Мулин – независимое государство, не так ли?