катили мимо песочного пляжа с лодочным причалом, через холмы. Дорога забралась вверх, на крутой берег Оки. Вид открывался великолепный – синева реки и неба, хвойный бор – заповедник на том берегу.

– Да, умели академики выбирать места для своих дач, – хмыкнул Макар, созерцая зелень, дали, ширь и высь. – Это вам не Баковка… И даже не Жуковка – ну, с точки зрения пейзажа. А дальше по реке Таруса вообще красота. Еще сестры Цветаевы и их отец профессор там обитали до революции. Правда, очень скромно в домике с мезонином. Однако сейчас дворцов и здесь настроили, смотри.

Прямо на берегу Оки, на значительном удалении друг от друга, стояли три дома, окруженные огромными участками с высокими заборами.

Макар сверился с адресом в навигаторе и свернул к крайнему – кирпичному двухэтажному коттеджу, крыша его тонула в кронах лип, дубов и берез. Они остановились у ворот и позвонили в домофон. Представились вежливо. Им открыли. Они вошли и очутились в тенистом саду. Истинный Академический сад… Он сохранился. А от старой дачи академика Кантемирова не осталось даже фундамента. Ее сломали и возвели на ее месте добротный солидный новодел с застекленной пластиком террасой, как в столичных ресторанах, панорамными окнами и коваными фонарями у ступеней открытой веранды. Сад выглядел запущенным, все заросло травой, видно садовника-дизайнера сюда не приглашали давно.

На заасфальтированной площадке у ворот стояли две машины, как отметил Клавдий Мамонтов сразу, явно не хозяйские, – те в гараж всегда ставят. Кто-то еще приехал к хозяйке кроме них. И точно. По садовой дорожке от дома к ним торопился мужчина лет за сорок, среднего роста, спортивный, бритый наголо, в деловом синем костюме.

С открытой веранды, прячущейся за кустами сирени и шиповника, раздавались женские громкие голоса, взволнованные, несколько экзальтированные.

– Искра Владимировна, милая вы моя…

– Кто старое помянет, тому глаз вон. Тамарка, сердце ты золотое… вернулась… Ты меня прости, если я была дрянью…

– Нет, нет, Искра Владимировна, я тоже перед вами во многом виновата. На пустом месте ведь я претензии свои начала предъявлять. И чего я, дура, выступала? Я же у вас в доме… с вами столько лет… Вы мне как родная.

– И я по тебе скучала, Тамарик! А то, что раздражалась, кричала, ты прости уж. Ты ведь теперь останешься у меня? Со мной?

– Да, да, конечно. Только на полдня вернусь в Москву, вещи заберу. Но это потом.

Клавдий Мамонтов и Макар увидели на веранде обнимавшихся, словно после долгой разлуки, двух женщин. Обе брюнетки – одна невысокая, миниатюрная. Но очень полная, раздобревшая, в дорогой розовой шелковой пижаме от Диор. Вторая выше ростом, стройнее и, кажется, моложе, одетая в джинсы, кроссовки и поло голубого цвета. Она была смуглая, ее черные как смоль крашеные волосы, стриженные под каре, не достигали плеч.

– Добрый день… или уже вечер, – поздоровался с Макаром и Клавдием Мамонтовым подошедший к ним мужчина в деловом костюме. – Вы, как я понимаю, Псалтырников, а это частный детек… А что у вас с рукой? – он с неподдельным интересом уставился на перевязь Мамонтова.

– Бандюгу взял один на один по запросу клиента. И ментам передал. Те только чухались. Он профи! Я других не нанимаю. Он лучший в своем жанре. Его зовут Клавдий, древнеримское имя в честь императора. Сечете? – слегка развязно бросил незнакомцу Макар. – Как наткнулся я вчера на старушку убитую, сразу в шоке с ним связался. И мы вместе к вам! Моя гувернантка с вашей хозяйкой Искрой Владимировной спозаранку созванивалась.

– Искра Владимировна мне не хозяйка, – ответил бритый наголо незнакомец. – Я Артем Щеглов, прежний компаньон мужа Искры Владимировны. Она вас ждет, но, если можно, пять минут погодите, ладно? Они сейчас с Тамарой переговорят, она вернулась.

– Еще одна подруга детства? – спросил Клавдий Мамонтов тоном частного детектива. – Как и покойная Наталья Гулькина?

– Искра Владимировна мне уже сообщила печальную новость, – Артем Щеглов покачал головой. Солнечные блики сияли на его лысине. – Горе какое для нее. Нет, Тамара не подруга, она помощница Искры Владимировны. Много лет исполняла при ней массу обязанностей – от пресс-секретаря, компаньонки для путешествий до личного парикмахера и массажистки. Недели три назад они повздорили. Тамара хлопнула дверью и умчалась. А Искра Владимировна… у нее тоже непростой характер… Но сейчас все позади. Тамара вернулась. А то я насчет Искры Владимировны беспокоился сильно. Она фактически одна в доме, при ней лишь горничная-узбечка да муж той – помощник по хозяйству.

Клавдий Мамонтов увидел, что низенькая полная брюнетка в розовой пижаме смотрит в их сторону. Она кивнула им, сделала жест Артему – пригласи посетителей в дом, – затем еще один вежливый жест – приложила руку к сердцу, указала на Тамару, словно извинялась, затем обняла ту за плечи и повела ее с веранды тоже вглубь дома. Клавдий Мамонтов понял – женщинам после размолвки нужно время, а их с Макаром просят подождать.

– Лева разве сюда не наезжает к матери? – осведомился Макар. – Ну да он, насколько я помню, и прежде с предками нечасто пересекался.

– Вы знакомы с сыном Искры Владимировны? – спросил Щеглов.

– Встречались на тусовках. В Лондоне, в клубах Сохо. И в Кенсингтоне. В Челси. Надо же, в нашей жизни когда-то существовал Лондон и суетная Слоан-стрит, – Макар усмехнулся. – Левик порхал как мотылек. Лондон, Канны, Биарриц, Тоскана. Наслаждался жизнью. Он здесь? Или тоже стал релокантом, как его папа?

– Лев не родной сын Касымова, – ответил Щеглов. – Он его даже никогда не усыновлял. Как выяснилось, у моего бывшего компаньона много родных детей и еще две жены – в Ташкенте и Дубае. Он предлагал Искре усыновление, но с условием, что мальчик примет ислам. В вопросах религии они в семье не сошлись. Лев никуда не уезжал. Да он и не может сейчас. Вы разве ничего о нем не слышали?

– Нет, – Макар насторожился. – А что с ним не так?

– Он пытался покончить с собой, – ответил Щеглов. – В марте.

– Он? – Макар сразу отбросил развязный тон.

– Как именно? – спросил Клавдий Мамонтов. Он знал по прежней работе – способ попытки суицида многое может сказать о человеке.

– Я не знаю подробностей. Я лишь слышал, что он бросился в метро под поезд, – Щеглов тоже помрачнел.

– Лева? В метро под поезд?! – Макар не верил ушам своим.

– Да. Сейчас то и дело читаешь в ленте новостей – сбой на красной ветке метро, сбой на зеленой ветке из-за человека на рельсах. К счастью, машинист вовремя затормозил. Парня достали с путей. Физически он не пострадал.