Сейчас Юлька была в школе, дядя опять боролся с опекунским советом, и Марк пользовался подарком природы – гулял по парку. Раньше, в прошлой жизни, его никогда не тянуло бродить по безлюдным местам в одиночестве, но, видимо, что-то сломалось, поменялось в нём, и теперь ему больше хотелось быть одному. Кроме того, требовалось переварить новую информацию, бурно ворвавшуюся в его жизнь посмертным подарком отца, и решить, что же теперь, в связи с открывшимися обстоятельствами, делать.

Когда Марк начал смотреть выданные Константином фильмы, то сначала они показались ему чересчур заумными и оторванными от жизни, но по мере просмотра всё больше и больше увлекли. Окончательно его добили «Хозяева денег», «Дух времени» и «Кольцо власти». При осмыслении информации, представленной в этих фильмах, у неё открывались всё новые грани, проявлялся двойной, а то и тройной смысл. Неудобные, будоражащие знания хлынули бурным потоком, похожим на горную лавину, – столь сокрушительными они оказались для едва оформившегося мировоззрения молодого человека. Просмотренные фильмы он отдавал друзьям, а сам смотрел всё новые и новые, благо их было много. Уже несколько суток подряд Марк не отрывался от компьютера, впитывая в себя, как губка, заложенный в фильмах смысл. Это привело к тому, что вчера вечером, во время очередного просмотра, он просто вырубился и сегодня, проснувшись, решил сделать перерыв, чтобы не перегореть.

Парк успокаивал. Марк чувствовал, как постепенно расслабляется и приходит в себя, начиная осознавать окружающий мир. Ноги сами вынесли его к строениям усадьбы, бывшей царской резиденции, туда, где с холма открывается завораживающий вид на Москву-реку. Около часа Марк сидел на траве, глядя на родной город, и лениво размышлял о непостижимости предназначения человека. Вот, например, какую именно задачу поставил Бог перед его отцом, и справился ли тот с ней, пойдя добровольно на гибель? Марк уже знал от Константина, что отец запросто мог этого не делать – мог не расставаться с жизнью ради какой-то непонятной цели, и уж тем более из-за давления банка. Достаточно было просто начать процедуру банкротства, и можно было избежать фатального исхода. Подумаешь, потерял бы деньги и имущество, но имел бы возможность начать всё сначала. Даже если на него серьёзно давил банк, используя устаревшие методы конца прошлого века, то и от этого можно было защититься, обратившись в органы. Зачем же был нужен такой поступок, для чего? Что могло толкнуть отца фактически предать своих детей, бросить их на произвол судьбы? Какая такая благая цель?

Марк не верил, что отец просто сдался, ведь он был сильным человеком, достойным любви и уважения. Так, по крайней мере, казалось ему, сыну. Конечно, если начать копаться в прошлом, то можно вспомнить, как отец после гибели матери около полугода почти не трезвел, пребывая всё время в разной степени опьянения. Тогда у него чуть не обрушился весь бизнес, но нашёл же он в себе силы, прекратил пить, пришёл в себя – и дела быстро пошли на поправку. Да и доверительные отношения с детьми быстро восстановились, и опять стал он для них самым лучшим папой на свете, каким и был с самого детства.

Сейчас, сидя на осенней траве, Марк вспоминал, как отец учил его драться и сам отвёл на занятия кик-боксингом; как отец помогал маленькой Юльке делать уроки; как возил их в Испанию и на Гавайи; как несколько раз они ездили на рыбалку на Селигер. Почти затянувшаяся душевная рана опять разболелась, и слёзы сами потекли из глаз, хотя Марк и пытался всеми силами их остановить. Почему папа так поступил с ними, зачем ему это понадобилось, какая миссия оказалась для него важнее детей и жизни? Хотелось знать, но в глубине души Марк не верил, что, даже узнав, сможет понять и простить…

Возвращаясь, он увидел, как из церкви вышла девушка, обернулась лицом к храму и, как показалось Марку, с каким-то сомнением поклонилась и перекрестилась, а потом, развернувшись, зашагала в одном направлении с Марком. Наверное, в городской толпе он никогда бы не обратил внимания на такую барышню – в Москве подобных масса. Вроде бы, обычная барышня: одетая модно, но без гламурного перебора, стройная, со слегка узковатыми бёдрами, длинными каштановыми волосами, правильным, привлекательным лицом. Всё было достаточно стандартным, пока девушка, шедшая немного впереди Марка, не остановилась, чтобы поднять с дорожки золотистый листик. В тот момент, когда она выпрямлялась, правой рукой поправляя волосы и чуть откинув вправо и назад симпатичную головку, Марка как будто током ударило, до того сверкающей и неземной она вдруг стала – красивой, необычной, с абсолютно ангельским лицом, подсвеченным изнутри божественным светом!

Девушка пошла дальше, весело помахивая подобранным листиком, а Марк так и стоял, превратившись в один из здешних музейных экспонатов, и не сводил с неё взгляда. Так, наверное, вёл себя первый созданный Богом мужчина, внезапно обнаруживший в райских кущах женщину. Наконец, вернув на место отпавшую челюсть, Марк понял, что со стороны смотрится довольно странно, и решительно зашагал следом за поразившим его созданием. Шаги его были поспешны и суетливы, он уже прокручивал в уме фразу типа «Простите, девушка, не ваш ли портрет я видел недавно на выставке современного искусства в Париже?», чтобы начать разговор, но, когда почти догнал предмет своего внезапного внимания, как-то оробел и снизил темп. Почему-то, несмотря на свою вполне презентабельную внешность и достаточно раскованный характер, Марк совсем не умел знакомиться с девушками на улице – так, чтобы первым начать разговор. Если кто-нибудь, такой, как Оранж, инициировал знакомство, тогда и Марк мог без проблем продолжить. А вот так, чтобы самому, первым…

Девушка удалялась, а Марк так и не решился её догнать. Уходила одна из тех, о чьём уходе потом очень жалеешь и клянёшь себя за то, что был нерешительным ослом, но ведь это бывает потом. Она шла по дорожке всё дальше и дальше, а Марк бессильно смотрел ей вслед и ругал себя последними словами. Вдруг он увидел, как у неё выпал маленький белый листочек и остался лежать на асфальте. Марк решил, что вот он, последний шанс, и лёгкой трусцой двинулся следом, намереваясь поступить в лучших традициях: «Сударыня, простите, но вы только что обронили…».

Подняв упавший белый прямоугольник, Марк перевернул его, моля Бога, чтобы это не был ненужный мусор. К счастью, это оказалась визитка, где среди тёмно-коричневых виньеток на бежевом фоне было написано витиеватыми фисташковыми буквами: «Кристина Дробышева, эксперт. Телефон…»

Продолжая по инерции движение, Марк прочёл визитку и поднял глаза, чтобы оценить, стоит ли ему догонять девушку (которую, с большой долей вероятности, зовут Кристиной) или можно её просто громко окликнуть. Но что за чёрт? Девушки нигде не было! Она что же, под землю провалилась? Или, что более подходило её внешности, улетела на небо? Наваждение какое-то…

Немного поколебавшись, Марк решил вернуться к церкви – может, там знают таинственную незнакомку? Правда, он слабо представлял себе, кого будет расспрашивать и как сможет на это решиться, но что-то влекло его к храму. Раньше, за всю свою жизнь, Марк бывал в церкви всего несколько раз, и три последних его посещения были связаны с очень неприятными воспоминаниями – отпеваниями матери, отца и деда. Сейчас же церковь поразила его какой-то странной молчаливостью и абсолютно невообразимым выражением глаз Богородицы, смотревшей со многих икон. В храме почему-то никого не оказалось, он был пуст. Марк обошёл помещение, давящее на психику своей древностью, но так никого и не нашёл. Пожав плечами, он уже развернулся к выходу, как вдруг увидел стоящего у дверей священника в чёрном одеянии. Может быть, оттого, что священник был достаточно молод, Марк неожиданно решился и спросил: