– Что он тебе пообещал? – потребовала Инес.

Джиджи вспомнила о «Лидо» и покраснела.

– И это после всего того, что ты говорила, Джиджи, – упрекнула Трикси. – Не могу поверить, что ты продала нас.

– Я этого не делала! Я пыталась переманить его на нашу сторону.

– Для нас существуют одни правила, девочки, а для нее самой – совсем другие, – презрительно сказала Леа.

– У меня на следующей неделе прослушивание в «Мулен Руж», – внезапно сказала Сюзи. – Если меня возьмут, я уйду вслед за тобой, Валенте.

– Почему? – пискнула Адель.

– А ты сама как думаешь? – Глаза Сюзи воинственно вспыхнули. – Джиджи права в одном: этот корабль быстро идет ко дну. А теперь начнет тонуть еще быстрее, потому что никто не приходит на наше шоу, а теперь еще новый хозяин кабаре живет в гостинице с одной из наших танцовщиц, и мы стали посмешищем всего Парижа!

– О чем она говорит? – спросила Трикси. – Сегодня полный аншлаг.

– Только сегодня, – издевательски фыркнула Сюзи. – Китаеву не нужно кабаре! Он передаст это место Парижскому муниципалитету, чтобы сделать его объектом национального наследия. А это означает, что все мы окажемся на улице!

– Кто тебе это сказал? – нахмурилась Джиджи.

– А что ему еще делать? Теперь он не сможет нас продать, мы посмешище!

Девушки возбужденно загомонили, взгляды их были устремлены на Сюзи, но Джиджи знала, что ей не удалось сорваться с крючка. Сюзи почувствовала, что враждебность изменила вектор, и посмотрела на Джиджи сверху вниз.

– Это ты подняла нас на смех, Валенте! Почему бы тебе не спросить у своего парня, что он собирается делать? Или ты была так занята снятием трусиков в его номере, что не успела этим поинтересоваться?

Головы снова повернулись в сторону Джиджи. Она почти сказала, что ее трусики остались там, где они были изначально, но это было не совсем правдой. Она не хотела сейчас об этом думать…

Джиджи молча собрала свои вещи и плечами растолкала девушек, прокладывая себе путь к выходу. По крайней мере, она попыталась.

Закрывшись в соседней гримерной, Джиджи проверила свой телефон. Она жутко трусила и, как оказалось, не напрасно. Фотографии уже были в Интернете: она и Халед на улице, в лобби отеля, его даже засняли садящимся в машину на ее улице!

«Китаев и его пернатая подружка!»

Джиджи выругалась и спрятала телефон в сумку. Просто отлично! Она – танцовщица, которая продалась русскому миллионеру. Не только в глазах труппы, но и всего Парижа. Это все, о чем она могла думать в ожидании своего следующего выхода.

Она сейчас должна будет выйти на сцену и выступать перед людьми, считающими ее какой-то Мата Хари. Что о ней думают? Что она оказывает сексуальные услуги, чтобы сохранить свою работу?

Джиджи была в настоящем шоке. У нее были самые благие намерения, а теперь всего за один день она потеряла всеобщее уважение и, возможно, работу. Никто не знает, что теперь случится с кабаре.

И это была не вина Халеда, Джиджи прекрасно знала, что сама заварила эту кашу. И чем сильнее она пыталась не расклеиться перед выходом на сцену, тем явственнее понимала, что это выступление может стать для нее последним.

– Я ищу Джиджи Валенте, – сказал Халед первому попавшемуся на глаза служащему.

Паренек смотрел на него круглыми от ужаса глазами.

– Она т-только что в-вышла на сцену, господин Китаев, – скороговоркой пробормотал он.

Его водитель еле смог припарковать машину около театра: у тротуара их встречала толпа разъяренных пикетчиков, а журналисты едва не устроили настоящую драку за лучший обзор. Полиция сумела потеснить блокаду, когда он прибыл.

А Джиджи решила выйти на сцену…

– О чем, черт возьми, думают эти идиоты Дантоны? – рыкнул он и стремительным шагом пошел в зрительный зал.

Он успел погуглить в Интернете сведения о Джиджи. Оказалось, что отец Жизель Валенте – шарлатан, но это его мало удивило после рассказа самой Джиджи. Только вот она забыла упомянуть о собственной роли в его махинациях. Зернистая газетная фотография восемнадцатилетней Джиджи рядом с импозантным мужчиной средних лет в здании суда вызвала в нем противоречивые чувства. Он видел шрамы на ногах Джиджи и понимал, что жизнь с отцом была непростой, но она умышленно умолчала о том, что была сообщницей в его преступлениях. Джиджи была мошенницей, и ему оставалось только гадать, в кого она превратилась со временем.

Учитывая то, что он снова оказался в стенах театра, она все-таки смогла чего-то от него добиться. После ее презентации кабаре в его глазах выглядело совсем по-другому. Может быть, он и не сможет с ходу продать кабаре, но у него явно была перспектива.

Дантоны уже успели материализоваться рядом с Китаевым. На их памяти впервые за очень долгое время кабаре собрало полный зал.

– Господин Китаев, мы знаем, что в зале сидят представители прессы, но мы ничего не можем сделать – у них билеты, – заламывал руки Мартин Дантон, когда Халед осторожно передвигался по периметру зала.

– Кто продал им билеты?

Дантоны обменялись быстрыми взглядами. Шуты.

Представление было в самом разгаре. На сцене стоял аквариум, который он вчера уже видел. Вода в нем булькала, как в котле, а внутри плавали взад-вперед два огромных бирманских питона. Вместе с питонами в аквариуме плавала девушка, но Халед не обратил на нее особого внимания, он выискивал взглядом Джиджи. Черт возьми, где же она?

Халед нетерпеливо взглянул на часы. У него нет на это времени! Он отвлекся от поиска, когда один из питонов обвился вокруг плавающей девушки и потащил ее на дно аквариума.

– Это хоть кто-нибудь контролирует?! – прорычал он.

– Дрессировщик мгновенно вмешается, если возникнет проблема, господин Китаев, – заверил его Жак Дантон.

– Такое ощущение, что проблема уже возникла. Эти змеи, какого они размера?

– П-почти три метра, – заикаясь, сказал Мартин.

– Значит, они способны убить человека.

– Только кого-то маленького и хрупкого, – возразил Жак. – А Джиджи – девушка сильная. Гораздо сильнее, чем кажется.

Джиджи?!

Халед оттолкнул Дантона и стал прокладывать себе путь к сцене. Он уже был готов рассекретить себя, когда пловчиха высвободилась из змеиных пут и стремительно выплыла на поверхность. Она изящно выбралась из аквариума.

Это действительно была Джиджи, с головы до ног выкрашенная золотой краской. Свет рампы обволакивал ее тело, а музыка была такой же соблазнительной, как и сама заклинательница змей. Помимо всего прочего, она была обнаженной. Аудитория ахнула, когда Джиджи приняла красивую позу и прожектор осветил ее золотое тело.

Из темноты аудитории раздался крик: