огонь приходиться вести по башенной броне с рациональными углами наклона, да торопясь опередить экипаж хорошо защищенной и сильной машины.

Выстрел Владимира не имел никакого эффекта: пуля просто чиркнула по броне, срикошетив в небо. Зато более удачливым в этот раз оказался Кирюха Сидельников. Его бронебойно-зажигательная пуля со стальным каленым сердечником все же прошила люк, порвав тело командира танка в районе живота и, срикошетив от внутренней стенки, серьезно ранила в руку взвывшего от боли заряжающего.

Но уже загудел элетропривод поворота башни – наводчик, приняв команду погибшего лейтенанта, готовился открыть огонь из заряженной осколочно-фугасным снарядом пушки и спаренного с ней пулемета…

– Усиленный патрон! Быстро!!!

Зашлось сердце у Аксенова, обдало смертным холодом спину, стало зябко, несмотря на августовскую жару волжской степи. Он знал, что первоклассная цейсовская оптика дает врагу преимущество в меткости стрельбы, знал, что наводчики у немцев хорошо подготовлены, и знал, что пятьдесят миллиметров лобовой башенной брони обычным патроном не пробить и со ста метров. Дефицитные усиленные патроны БС-41 с металлокерамическим сердечником из карбида вольфрама, выдаваемые бронебойщикам под роспись, да удачный, точный выстрел – вот и все, на что сержант мог надеяться в это мгновение…

Они выстрелили одновременно – оба расчета ПТР и танковое орудие «тройки». Не такой уж и большой осколочно-фугасный снаряд калибра всего пятьдесят миллиметров снес бруствер соседней ячейки, разорвав на куски тело товарища, веселого и шебутного балагура Кирюхи Сидельникова, любителя острот и пошловатых шуток. Врезавшись в заднюю стенку окопа, граната взорвалась, добив отброшенного динамическим ударом второго номера и серьезно ранив одного из стрелков прикрытия. Но за доли секунды до того Володя Аксенов, выделяемый командирами за точную стрельбу, сосредоточился и, словно почувствовав нужный момент, мягко потянул за спуск. Силу отдачи погасил плотно прижатый к плечу приклад, а усиленный патрон попал точно в шаровую пулеметную установку, вмяв ее внутрь башни.

Осколки брони зацепили наводчика, сбив его с кресла, а механик-водитель и радист поспешили покинуть неподвижный танк, ставший уязвимой целью. Как говорится в пословице: «Неподвижный танк – мертвый танк».

Но далеко фрицы уйти не успели. Пулеметчик Роман Кондратьев, уже потерявший на фронте старшего брата и отца и плотно заряженный ненавистью к фашистам, тремя точными короткими очередями сбросил обоих танкистов с брони. А после злобно выругался, увидев, что к неподвижной немецкой машине приближается вторая, развернутая лбом к единственному уцелевшему расчету ПТР. Еще и прячется за подбитым танком, тварь…

– Уходим, сержант! Уходим! Второй нас щас размажет!!!

Аксенов слепо смотрел на останки Сидельникова, на разбросанных на несколько метров вокруг ячейки павших товарищей. Он не сразу понял, что ему говорит бешено тряхнувший за ворот гимнастерки пулеметчик. А когда понял, согласно кивнул, потянув за собой также ошарашенного Кольку Малых. Группа бойцов спешно покидала засвеченную, теперь уже очень уязвимую позицию…

24 августа 1942 года

Декретное время: 10 часов 8 минут утра

Высота 97,7, правый фланг участка обороны сводной роты Самсонова

– Жрите, твари!!!

Очередная короткая очередь удачно перехлестнула не успевшего завершить короткую перебежку фрица, и вновь я вынужден нырять вниз, спасаясь от ответного огня «машингеверов». Танки уже совсем близко, но ползут медленно, так как экипажи стараются, чтобы пехотное прикрытие не отставало. Учли, гады, опыт вчерашнего боя, когда мы жгли вырвавшиеся вперед «коробочки» бутылками с КС…

Враг подобрался практически на пятьдесят метров, и на участке прорыва действует мощный кулак – два панцера и человек двадцать пять (но, может, уже поменьше) пехотинцев. Еще два Т-3 завязли в схватке с бронебоями, и один из них, кажется, подбит. Вот только живы ли расчеты ПТР, неизвестно…

Мой счет обновился на трех доблестных зольдат вермахта. У меня пока не очень получается метко стрелять из непривычного танкового «дегтярева», да еще когда немцы бьют в ответ из скорострельных «косилок». Хотя уже успел заработать себе звание «опытный пулеметчик» в игровых поднастройках… Но все это мелочи по сравнению с тем, что сам я оказался на участке прорыва, между обоими танками. Из второго взвода в начале атаки здесь было человек двадцать, но сейчас осталось не больше четырнадцати (считая Усова и меня). Люди гибнут каждую минуту от точного и плотного огня МГ-34.

– Прекратить стрелять! Прекратить!!! Приготовить «лимонки»! Бросаем по моему сигналу! «Истребители танков», не высовываться раньше времени!!!

Все, бойцов больше терять нельзя, пусть пока схоронятся в ячейках. А мне теперь остается только ждать, сжимая запотевшими ладонями ребристые гранаты, и внимательно следить за врагом сквозь крохотную бойницу в бруствере. Ну и заодно молиться, чтобы «колотушки» фрицев полетели не прямо нам под ноги.

Но немцы сами не спешат с броском своих М-24. Я ведь вновь забыл, что держу оборону на высоте! А метнуть гранату с пусть и удобной длинной деревянной ручкой, с удачно расположенным центром тяжести вверх – это не то же самое, что бросать ее на ровном участке. Не будет здесь никаких рекордных запусков с пятидесяти метров, наверняка подойдут метров на тридцать. А у нас, наоборот, есть явное преимущество.

– «Лимонками»! Бей!!!

Первый мой бросок из укрытия выходит не особо умелым и ловким. Кажется, я потянул руку, метнув «феньку» вперед всего метров на двадцать. Не сильно успешнее была и вторая попытка, отозвавшаяся болью в плечевом суставе. Похоже, с гранатами без ручек мне совсем не прет. Как обидно! Я-то думал, что мышечная память мне не изменит, да и вчера с «лимонками» неплохо управлялся, даже с задержкой кидал. Правда, если вспомнить обстоятельства боя, метал-то я их как раз не на предельную дистанцию.

Не особенно выходят броски и у остальных бойцов, но достаточно сильные Ф-1, особо опасные в радиусе семи метров, берут числом, заставив фрицев остановить движение. Кого-то ранило крупным осколком, кого-то оглушил близкий разрыв, есть даже убитые…

Мотопехота противника залегла, готовя для броска «колотушки», а я громко закричал:

– Ждем!!! Оставшиеся гранаты не тратим, не долетают!

Грохнул орудийный выстрел наступающего справа от меня танка. Осколочная граната пролетела над отсечным ходом, ведущим в сторону противника, не причинив вреда укрывшемуся в нем бойцу. Разве что обдало его тугой волной горячего воздуха, но снаряд прошел слишком высоко, чтобы травмировать «истребителя танков» динамическим ударом. И все же экипаж догадался о предназначении короткого окопа, ведущего к подножию высоты. Теперь побоятся немцы приблизиться, попробуют достать большевика-фанатика пулеметно-пушечным огнем… Ну да посмотрим, парни, как у вас это получится, мы ведь уже в мертвой зоне для огня из башен…

– «Лимонки» давай!

Вновь вниз летят «феньки», навстречу поднявшимся для броска «колотушек» фрицам. А момент