Направляясь на встречу с Журавлевым, руководитель подотдела «Л» навел справки о смежниках. «Комитет информации» однажды уже существовал, и был создан сразу после Великой Отечественной — аналитическая организация, получавшая сведения от спецслужб (МГБ, ГРУ) для Министерства иностранных дел СССР. Что способствовало большей эффективности в работе тогдашнего МИДа. После смерти отца народов «Кукурузный початок», забравшийся на трон, возомнил себя Цезарем и многое полезное похерил, в том числе и «Комитет информации». По дороге в это ведомство Родион Андреевич считал, что возрожденный «Комитет» занимается прежними функциями, но сейчас понял, как ошибался. Сверхсекретная организация не только получала сведения от других спецслужб, но имела и свою собственную агентуру.

— Как вам удалось получить эти снимки? — не удержался от вопроса Крутов, заранее зная, что исчерпывающего ответа не получит.

— В так называемом ближнем зарубежье у нас достаточно союзников, для которых верность присяге куда важнее натовских «хот-догов».

«Большая сдача» для военного разведчика не стала новостью: она уже шла второй десяток лет, начавшись сразу после развала Советского Союза. Только в этой самой сдаче прибывало все больше и больше крапленых карт.

— Да, но как же совпадают международный террорист и американский старший офицер?

— Точно так же, как организация «Талибан», как террорист «№ 1» Усама бен Ладен, как наркобарон, он же президент Панамы генерал Норьега. Все они идеально вписываются в политическую формулу США, высказанную еще президентом Рузвельтом в адрес диктатора Никарагуа Сомосы-старшего. «Сомоса, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын». — Генерал-полковник неожиданно улыбнулся своим мыслям и по-мальчишески подмигнул Крутову. — Впрочем, во времена Великого и Могучего у нас тоже были свои «сукины дети». Гладиаторские бои лучше наблюдать с Олимпа. А так как теперь мы лишены такой привилегии, придется самим засучивать рукава. Уже какие-то наработки есть? — посерьезнел он.

— Как я уже говорил, учитывая уровень Удава, рассчитывать на банальную диверсию не приходится. — Родион Андреевич углубился в подробный доклад. — Скорее всего, он направляется на Северный Кавказ, чтобы раздуть уже практически затухший костер сепаратистского сопротивления. Крупных бандформирований там не осталось, но зато по региону насчитывается около пятисот «джааматов», подпольных организаций, численностью от пяти до десяти боевиков, плюс несколько десятков реально уголовных банд, готовых убивать исподтишка, лишь бы платили. Все это в разрозненном состоянии не особо какая сила, но вот если объединятся… Наши аналитики уверены, что Абу Юсеф именно с этой целью направляется на Кавказ.

— Логично, — энергично закивал головой Журавлев, — наши спецы такого же мнения. Мысли есть, как бороться с этой пакостью?

— Один из моих офицеров предложил использовать опыт гражданской войны.

— Подробнее.

— В двадцать первом году, подавляя на Тамбовщине крестьянское восстание Антонова, под видом белогвардейской «Кубанско-Донской повстанческой бригады» войскового старшины Фролова была направлена кавбригада Котовского. Они вошли в доверие к приближенному Антонова атаману Матюхину, после чего его банду и самого главаря нейтрализовали и почти без потерь захватили. Восстание пошло на убыль, а вскоре был ликвидирован и сам атаман Антонов со своим братом.

— Подстава, — вполголоса произнес Андрей Андреевич, комментируя услышанное. — В том же контексте можно было бы вспомнить и операцию «Березина»[7]. Впрочем, в истории спецопераций все повторяется, это как в литературе: существует определенное количество сюжетов, и как ни бейся, ничего нового не придумаешь. Но это творческое отступление, теперь конкретно: как вы собираетесь к Удаву подвести нашего «казачка»?

На этот вопрос у генерала Крутова также был ответ, хотя и не совсем полный.

— Подвести к Юсефу своего человека вряд ли удастся, он гад опытный и осторожный. Смысл операции — предоставить их взору такую личность, чтобы «духи» сами захотели пойти на контакт и, соответственно, вербовку.

— И кто же этот сладенький? Политический функционер, правозащитник, журналист? — озвучил генерал самые продажные профессии.

Крутов невольно засмеялся и отрицательно покачал головой.

— Я думаю, это должен быть военный. Причем немалого чина, что гарантирует и авторитет, и боевой опыт. Он должен быть в конфликте с властями, но не особо опальным. Офицеры-славяне, воевавшие в Чечне, отпадают сразу, никто не поверит в их продажность. Нужен местный.

— Есть кандидатура?

— Работаем, — немного замялся Крутов и непроизвольно почесал затылок. — Проблема в том, что в окружении нынешнего президента Чечни почти все — боевики, сдавшиеся федеральным властям. Вряд ли кто-то с ними захочет вести серьезные дела — как говорится «единожды предав…», — а вот найти бывших оппозиционеров Большого Джо сейчас проблема.

— А знаешь, Родион Андреевич, по-моему, я тебе в этом деле смогу помочь, — заметно оживился генерал-полковник. — Есть у меня один приятель, вместе начинали службу в военной разведке, но я все больше по шпионажу, а он стопроцентный диверсант. Сперва сам лично шугал супостата, а как стал постарше, начал других готовить. Учил афганцев, ангольцев, сомалийцев и эфиопов, чтобы потом соседям было сподручнее резать друг друга. После развала страны Советов этот товарищ ушел на покой, а вот дембельским его аккордом стало обучение кадров чеченской оппозиции как раз перед первой кампанией. Сейчас он уже почетный пенсионер, выращивает внукам клубнику на даче. Вот что, я тебе дам его адресок, а ты сейчас же езжай к нему, Родион Андреевич; голова у старого головореза, что твой компьютер. Все, что знает, помнит до малейшей детали. Вот и расспроси про воспитанников, может, чего толкового подскажет. Встречаемся через три дня в Генштабе, у меня там «апартаменты забронированы», будем работать уже всерьез.

Принимая из рук Журавлева картонный квадратик визитки с адресом диверсанта на покое, Крутов молча кивнул…

За те десять дней, что группа Севрюкова пробыла на озере Змеиный Глаз, они успели оборудовать здесь вполне рабочий полигон как для подводных, так и для наземных боевых тренировок. Впрочем, особых сложностей в строительстве не возникло — все необходимое доставляли по первому требованию вертолетами, поэтому и мишени были с электроприводами, и серьезная полоса препятствий, и даже небольшой скалодром. Офицеры жили в палатках, но Серванту до этого было мало дела: он мудро рассудил, что бытом пусть занимаются те, кто придет следом, раз они заняты главным — обеспечением плодотворной боевой учебы. Кроме этого, отправляя группу «на природу», командир офицерского отряда, полковник Волин, сделал кое-какие вводные. Диверсантам надлежало не только построить полигон, но еще и отточить технологический процесс подготовки бойцов. «Методом научного тыка следует обратить внимание на специальные дисциплины и определить, что требуется „углубить“, а что отбросить за ненадобностью». Так к концу недели Сервант отправил восвояси инструктора по сверхглубоководным погружениям, согласившись со своим замом, что для фрогменов это зря потраченное время. Глубже шестидесяти метров легкие водолазы эффективно функционировать не могут — слишком большие физические затраты. Дрейк улетел из лагеря злым; впрочем, старого просоленного краба можно было понять. По единоразовому контракту «Комитет» должен был выплатить серьезную сумму, а так оставался лишь аванс. Что выходило не так уж много. Зато теперь боевые пловцы могли уделить больше времени ориентированию в подводных пещерах…