Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, что воевать Власов начал хорошо. В начале войны он успешно руководил обороной Киева, а под Москвой вверенная ему 20-я армия одной из первых перешла в контрнаступление, закончившееся разгромом ударной немецкой группировки. На Власова буквально посыпался целый шлейф наград и поощрений, включая сюда и внеочередное звание генерал-лейтенанта…
А потом случилась трагедия на реке Волхов. В начале 1942 года при попытке прорвать блокаду Ленинграда в наступление перешла 2-я ударная армия Волховского фронта. Армия поначалу успешно прорвала немецкую оборону, но затем увязла в тяжёлых боях. Немцы быстро пришли в себя и несколькими мощными ударами отсекли армию от главных сил фронта. Спасать армию Ставка отправила именно генерала Власова. Он получил не только пост командарма, но и должность заместителя командующего фронтом с самым широким кругом полномочий.
Однако к моменту прибытия Власова положение армии было уже безнадёжно – части оказались совершенно обескровленными и, по сути, разгромленными; боеприпасы, медикаменты и продовольствие находились на исходе. Было принято единственно правильное в таких условиях решение: отдельными группами, с боями прорываться обратно к своим.
Далеко не всем это удалось сделать. Многие бойцы и командиры 2-й ударной погибли в боях. Одним из них был начальник политотдела армии, дивизионный комиссар Иван Васильевич Зуев, который, собственно, и возглавил прорыв основных сил. Когда немцы окружили комиссара, тот долго отстреливался из двух пистолетов сразу, а последний патрон оставил себе. Удивительно, но Зуев тоже был уроженцем Горьковской области из Ардатовского района. Сегодня в городе Ардатове ему установлен бюст, а одна из улиц носит имя героического комиссара…
Но вернёмся к Власову. От организации прорыва армии он фактически самоустранился. В последних числах июня 1942 года Власов с небольшим отрядом штабных командиров ушёл на восток и… пропал без вести. Между тем его упорно искали. Сталин по-прежнему верил генералу и вовсе не считал его виновником в разгроме 2-й ударной армии (ведь катастрофа случилась ещё до его приезда на Волхов). По некоторым данным, Верховный даже хотел поручить Власову после его выхода из окружения важный участок фронта в районе Сталинграда. Генерала искали действовавшие в этом районе партизаны, фронтовые разведывательные группы, которые, неся тяжёлые потери, каждую ночь уходили на поиски во вражеские тылы. Наконец, с самолётов сбросили шесть поисковых оперативных групп сотрудников НКВД – почти все они погибли в боях с немцами, а поиски так и не дали результатов. И только в конце лета 42 года наконец пришло известие, шокировавшее Сталина, – Власов захвачен немцами…
Очевидно, генерал – несмотря на его последующие рассказы – поначалу не собирался сдаваться врагу. Всё произошло случайно. Как свидетельствуют архивные документы органов госбезопасности, Власова и его походно-полевую жену, повариху Марию Воронову, захватили русские полицаи из деревни Туховежи, куда генерал, переодетый в гражданскую одежду, решил наведаться за едой. Так получилось, что они нарвались на старосту, который и выдал их немецким оккупантам.
А ведь если б не эта случайность со старостой, судьба генерала могла бы сложиться совсем по-иному! Он мог благополучно выйти из окружения и, как сталинский любимец, совершить на войне блестящую карьеру, вплоть до получения звания маршала Советского Союза. Смотришь, маршал Власов потом учил бы всех нас патриотизму на примере своих военных подвигов и достижений. Но, увы – жизнь толкнула его в немецкий плен и в конечном счёте на предательство…
Так когда же случилась сама измена, и что, собственно, подтолкнуло генерала на такой шаг?
Пожалуй, единственным свидетельством на сей счёт являются воспоминания уже упомянутого немецкого капитана Вильфрида Штрик-Штрикфельдта. Именно он в августе 1942 года привлёк Власова к работе на немцев в Винницком лагере для военнопленных генералов и офицеров Красной армии. По словам Штрикфельдта, он по поручению своего непосредственного шефа, начальника разведслужбы германского Генерального штаба «Иностранные армии – Восток» полковника Рейнхарда Гелена искал среди русских военнопленных личность, которая могла бы возглавить антисталинское движение русского народа, и Власов обратил на себя внимание немцев прежде всего своим высоким статусом, который он занимал у себя на Родине.
Начались долгие беседы, носившие чрезвычайно доверительный характер – ведь Штрикфельдт был не просто немцем, а русским немцем, родом из Санкт-Петербурга, во время Первой мировой войны служил в Русской императорской армии, а после революции принял активное участие в белом движении. Капитан в своих мемуарах указывает, что поначалу ему удалось выявить критическое отношение Власова к советской власти, а потом он стал задавать Власову вопросы такого характера – не является ли борьба против Сталина делом не одних только немцев, но и делом прежде всего самих русских и прочих народов Советского Союза? Власов якобы серьёзно задумался и через некоторое время, после серьёзных мучительных размышлений, сделал выбор в пользу борьбы с большевизмом.
Эти воспоминания красочно дополняет современный историк из Санкт-Петербурга Кирилл Александров. Надо сказать, что Александров, на мой взгляд, является одним из самых компетентных исследователей в теме немецкой оккупации. А уж по проблемам власовского движения ему, пожалуй, сегодня равных нет – он изучил и обработал не один десяток соответствующих документов из архивов России, Германии и США. Вот только жаль, что объективные, взвешенные выводы из изученного ему сильно мешает сделать личный антисоветский настрой. Поэтому творчество Кирилла Михайловича, увы, фактически направлено на историческое оправдание генерала.
Так вот, словно дополняя Штрикфельда, в одной из своих работ он пишет, что, мол, антисталинские настроения витали среди всех обитателей лагеря, пленные офицеры и генералы на чём свет костерили своих начальников за бездарное начало войны, за проигранные сражения, за собственную горькую судьбу и т. д. Якобы многие приходили к выводу о порочности всей советской системы. Но вот переходить от слов к делу мало кто решался. Александров подчёркивает, что один только Власов сумел принять «мужественное решение» (?!) и бросить громкий и прямой вызов Сталину:
«Власов не принуждался к сотрудничеству с противником путём насилия и угроз. Смерть ему не грозила, и в лагере для военнопленных у него существовала очевидная возможность свободно выбрать в плену ту модель поведения, которая в наибольшей степени соответствовала личным интересам. Инстинкт самосохранения требовал пассивного поведения, чтобы благополучно пережить плен и дождаться окончания войны. Но Власов повёл себя вопреки инстинкту…»
Да, что и говорить – герой!
Однако обратим внимание на следующие обстоятельства. Вильфрид Штрик-Штрикфельдт писал свои мемуары спустя много лет после