немецкие агенты из Печков показывали, что свои самые ценные секретные операции немцы готовили самостоятельно, не привлекая русских сотрудников. А сам Таврин на допросе в СМЕРШе показал, что во Пскове контактировал только с начальником «Цеппелин-Норд» Отто Краусом, который и обеспечивал индивидуальную подготовку террориста. Так что Гурьянов просто ничего не мог знать об этой подготовке. Тем более в Печках не могли храниться и соответствующие документы. Да и Таврин на допросах ничего не говорил о школе в Печках – скорее всего, подготовку он проходил на базе в Халахальне, которой заведовали исключительно немцы.

Наиболее вероятной версией провала Таврина-Шило мне представляется версия, которую изложил в своей книге бывший сотрудник КГБ Юрий Ленчевский «Как СМЕРШ спас Сталина». Там говорится о том, что поначалу чекисты перехватили группу немецких агентов, которых летом 1944 года забросили в Смоленскую область для подготовки в лесу тайного полевого аэродрома, который должен был принять некий немецкий самолёт. После этого была организована засада. И хотя немцы в конце концов отклонились от курса и посадили самолёт в другом месте, высаженному агенту Таврину с мотоциклом и женой-радисткой далеко уйти не удалось. По всем смоленским дорогам были выставлены усиленные патрули и засады из числа сотрудников СМЕРШ и НКВД, в одну из которых и угодил несостоявшийся террорист…

И всё же похищение Гурьянова сыграло свою роль в деле Таврина. Ленчевский пишет, что немцы всё же встревожились – они не знали, что именно произошло с заместителем начальника разведшколы, и для подстраховки быстро свернули подготовку Таврина под Псковым и увезли его в Ригу.

Тем не менее Гурьянов и без этого много чего интересного рассказал ленинградским чекистам.

Из архивной справки Управления ФСБ по Санкт-Петербургу:

«Протоколы допроса Гурьянова В.П. в материалах уголовного дела № 43670, в архиве Управления. В них зафиксированы развёрнутые показания о деятельности антисоветских формирований на оккупированной территории СССР, перечислены многочисленные изменники Родины, представители эмиграции, помогающие немцам. Так, Гурьянов дал подробный отчёт о деятельности и о лицах, входивших в состав созданных под руководством немцев “Русской социал-националистической партии” и “Боевого союза националистов русского народа”.

Вместе с Гурьяновым были захвачены некоторые документы разведшколы: конспекты занятий с курсантами, личные дела агентуры из числа слушателей, задача которых была наблюдать за морально-политическим состоянием обучающихся. Материалы уголовного дела послужили основанием для объявления во всесоюзный розыск многих лиц как агентов немецких разведорганов, переброшенных или готовящихся к выброске в советский тыл для проведения диверсионной и другой подрывной деятельности.

Точных сведений о том, сколько агентов немецкой разведки было подготовлено и заброшено в советский тыл разведшколой в м. Печки, неизвестно. Но, учитывая то, что архивное уголовное дело в отношении Гурьянова В.П. высылалось в органы безопасности 40 краёв, областей и республик в связи с арестами лиц, подозреваемых в принадлежности к немецкой агентуре, можно сделать вывод, что разведшкола проводила весьма активную подрывную работу и сеть её выпускников была достаточно обширной»…

По всей видимости, именно от Гурьянова наша контрразведка узнала о планах «Цеппелина» по проведению операции «Ульм», которая должна была нанести серьёзный удар по промышленности Урала.

Задержанные под Вологдой немецкие агенты рассказывали чекистам, что примерно в октябре 1943 года в Печки прибыла большая группа неизвестных лиц – 40–45 человек, обмундированных в полную форму СС. Это подтвердил на допросе и Гурьянов. По его словам, в основном это были белоэмигранты или их отпрыски. С другими курсантами они не общались, также игнорировали местное население и вообще вели себя очень высокомерно. Командовал ими гауптштурмфюрер (капитан) по фамилии Семёнов, примерно 50 лет, с обрюзгшим лицом и всегда с презрительно поджатыми губами. По словам Гурьянова, он люто ненавидел всё советское, общался только с руководством школы.

(Для справки. Семёнов Михаил Александрович (1894–1965), уроженец Санкт-Петербурга, из дворян, окончил Павловское военное училище, адъютант командира лейб-гвардии Егерского полка, затем в Добровольческой армии Деникина, капитан. В эмиграции возглавил отдел Союза русской национальной молодежи монархической направленности, в период Второй мировой войны формировал славянские части вермахта и разведывательно-диверсионного органа РСХА “Цеппелин” в г. Бреслау, за что отмечен высшими наградами Германии. В конце войны – штурмбанфюрер СС (майор), командир карательного полка СС “Варяг”, боровшегося с югославскими партизанами. После войны скрывался в Западной Германии и Бразилии.)

Именно группа Семёнова и должна была высадиться на Урале. И Гурьянов вполне мог рассказать чекистам много чего интересного об этой группе…

Очевидно, немцы совершили большую ошибку, когда после похищения Гурьянова вообще не ликвидировали «Ваффеншуле». И хотя в начале 1944 года школу из Печков перевели в Латвию, операция «Ульм» всё равно была обречена на провал – потому что советская госбезопасность оказалась к ней полностью готовой.

Обо всех нюансах и подробностях предотвращения операции «Ульм» рассказывается в статье «Борьба органов госбезопасности с фашистскими диверсантами на Урале в годы Великой Отечественной войны» – статья есть в Интернете. Автор статьи В.В. Кашин, руководитель Координационного бюро советов ветеранов органов безопасности в Уральском федеральном округе, пишет, что в рамках операции немцам удалось выбросить одну разведывательно-диверсионную группу на северный Урал. Высадка произошла в феврале 1944 года. Судьба группы была очень трагичной:

«Их сбросили в Юрлинском районе Молотовской области (540 вост. д., ныне Пермский край). Возможно, что пилоту не хватило топлива на 300 км до расчётного квадрата, или он просчитался в условиях зимней ночи и встречного ветра. Однако, скорее всего, немецкий ас запаниковал и испугался “точки невозврата”, не дотянув даже до скованной льдом Камы.

18 февраля 1944 года в Приуралье разыгралась настоящая трагедия. Сброшенных на парашютах диверсантов и их грузы раскидало по тайге в радиусе нескольких километров. Первым в ту ночь погиб радист Юрий Марков из белоэмигрантов. Запутавшись в кромешной тьме в ветках деревьев, он намертво затянул петлю парашютных строп на своем теле.

Командир группы 35-летний Игорь Тарасов приземлился на родную землю жёстко и, обездвиженный, вскоре обморозил ноги. Боясь окончательно замёрзнуть, он стал усиленно согреваться спиртом. От полного бессилия и одиночества принял решение отравиться штатным средством, но после спирта смертельный яд даже двойной дозы действовал как… слабительное. Вконец измучившись от поноса, обезвоживания организма и головокружения, он застрелился, оставив записку с описанием своих страданий и пожеланием: “Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить”. Так Тарасов исполнил приказ Гиммлера: “Ни один человек из Службы безопасности не имеет права попасть живым в руки противника!”

Бывший красноармеец-военнопленный Халим Гареев прыгал с тяжёлой рацией, ударился о землю, промерз и вскоре покончил с жизнью.

Четвёртый диверсант, он же второй радист Анатолий Кинеев,