– Если бы он у меня был, – тоскливо вздохнул Нурий.

– А что, не всем полагается? – заинтересовалась я.

– Я свой недавно отдал, но она меня не выбрала. А чтобы вырос новый, нужно время. Поэтому пока нет. Я надеялся обойтись без него, но не получается. А жалко, ты… удивительная! – выдохнул он с искренним восхищением.

Я смерила мужчину взглядом.

Вот вроде умом понимаю, что он бы так возле любой бабы увивался и оценил не мозги, зеленые глаза, улыбку или отсутствующие роскошные формы, а правильный набор половых признаков, но все равно приятно. Смотрит так, словно я его единственный шанс на спасение, который вот-вот достанется другому, то есть с восторгом, тоской и надеждой. Роскошный мужик взирает на тебя как на божество. Ну как тут устоять?

Нет, сливаться с ним из жалости или еще в какие близкие отношения вступать я не собиралась, все-таки надо понимать, что это не совсем человек и из отношений таких еще, может, не выпустят. Но…

– А эти ваши прогулки, они точно ни к чему не обязывают?

– То есть? – не понял он.

– Ну если я схожу с кем-то погулять, он не начнет меня хватать и сливаться принудительно? И такая прогулка сама по себе не означает, что я уже выбрала?

– Нет, что ты! – искренне ужаснулся он. – Без добровольного согласия слияние просто не получится, это невозможно!

– Прекрасно. Тогда пошли гулять.

Пару мгновений Нурий таращился на меня, кажется, не веря своим ушам.

– Без ушеля? – ошарашенно уточнил он. – Правда?!

– Правда.

Уточнять, что для этого пришлось закрыть глаза на его платье, я не стала. Бесполезно, все равно не поймет, почему мне не понравилось – оно же такое красивое!

Местное равноправие – оно такое равноправное…

– Подожди немного! Я сейчас все устрою и вернусь за тобой! – просиял блондин и умчался, только белая коса плеснула по воздуху.

Забавно, но в этот момент я чувствовала себя растлительницей малолетних. Сквозила в Нурии какая-то незамутненная, детская наивность. Она во всех местных была, но при близком общении особенно бросалась в глаза. Катастрофический недостаток женщин делал невозможным существование не только бабников, но хотя бы не девственников, что объясняло их незамутненность в личных вопросах.

Он бы Леночке подошел. Причем идеально, они очень похожи – наивные и неприспособленные к жизни.

А впрочем, нет. Моя аспирантка слишком быстро с ним заскучает, потому что не сумеет найти общих тем для разговора. Это я могу немного поумиляться наивности и непосредственности, а Лена еще слишком юна для подобных эмоций.

Нурий вернулся быстро. Я уже убрала ушели на полку, но еще не успела вновь заскучать. За это время мужчина переоделся, выбрал белое платье с симпатичным геометрическим орнаментом по подолу. Сразу стал выглядеть гораздо благороднее и напоминать иллюстрации из учебника истории, рассказывающие о жизни каких-то древних народов. На мужчину похож. Мне хоть не так смешно было, появился шанс отнестись к свиданию более-менее серьезно, а не как к прогулке с малолетним сыном подруги, которая попросила развлечь его полчаса, пока сама занята. Или даже малолетней дочерью…

На выходе нас ждал транспортный паук. Нурий галантно подсадил меня наверх, проявив выдержку и не задержав прикосновение дольше необходимого. Хотя так смотрел, что стало даже неловко.

– Куда мы едем? – полюбопытствовала я.

– На нижние уровни, – отозвался блондин через плечо.

В подтверждение его слов арений нырнул в ближайший вертикальный тоннель и ловко начал спускаться, цепляясь лапками за стены. Хода он при этом не сбавлял. Я на всякий случай вжалась в сиденье покрепче и уткнулась взглядом в белобрысый затылок. Высота – это… совсем не то, что я люблю.

– И что там? – попыталась отвлечься и заодно выжать из спутника побольше информации.

– Там красиво, – неопределенно ответил он. – Это недалеко, скоро будем на месте. Туда все ходят гулять.

– А почему не наружу?

– Что ты, там слишком опасно, – возразил Нурий. – Никто не станет рисковать женщиной и вести ее наружу.

– Даже если она сама попросит?

– Зачем? – искренне удивился он. – Здесь же есть все необходимое! А то, что нужно принести снаружи, приносят егеря.

– Проехали, – вздохнула в ответ.

– Что проехали? – не понял абориген.

– Все в порядке, – заверила я. Совершенно спокойно. Кажется, привыкаю.

Повисшая тишина быстро начала напрягать. Поездка на арении сама по себе достаточно нервное занятие для человека вроде меня, совсем не склонного к экстриму: ни надежных фиксирующих приспособлений, ни защитного купола, ни примерного понимания, как эта штука вообще работает. А уж когда паук в очередной раз повисает в вертикальной шахте неопределенной глубины, остро хочется оказаться подальше.

Мы миновали очередной коридор, вдоль которого попадались уже знакомые цветные вставки-двери, и я нашла новую тему для разговора, запоздало вспомнив давнюю догадку.

В отсутствии библиотек нас уверили довольно быстро. Сначала недоумевали над моими вопросами, где они хранят свои знания, и выразительно стучали себя по лбу – мол, в голове. Потом удалось узнать, что некие сведения записаны все в тех же галигах, но на этом развитие темы окончательно застопорилось: об этих приборах местные не говорили. Еще один довод в пользу версии, что создали эти шары не сами аборигены, а некая более развитая цивилизация, которая их и зомбировала.

Только придумать ответ на вопрос, зачем ей это понадобилось, мы не смогли даже теоретически: не было ни следа присутствия других разумных. Разве что зомбировали и пропали?

– Скажи, а узоры на дверях, они что-то значат?

– Конечно! – обрадовал меня Нурий.

– И что?

– По ним видно, что внутри. Склад, место для еды, жилая комната. Одиночка ее занимает или прошедшая слияние счастливая пара, время, когда он вышел на свет, согласен ли сейчас видеть гостей.

– Но вы же можете спросить это напрямую? – осторожно подобралась я к скользкой теме дальней связи и невербального общения.

– Можем. Это полезнее, например, когда ищешь определенный склад. А в личных комнатах и правда не очень нужно, просто так давно заведено, – признал он.

– И как понять, что значит та или иная картинка? – всерьез заинтересовалась я.

Как ни странно, Нурий не ограничился любимым ответом «оно само», система действительно существовала. Несложная, я разобралась и запомнила с первого раза. Письменностью это назвать язык не поворачивался, скорее набор условных обозначений.

Очередная странность. Здешние жители придумали эту систему, значит, сам принцип создания узоров не для красоты, а со смыслом, они знают. И знают давно, если это успело стать традицией. Так почему не пошли дальше?