- Сейчас рванет, - сказал Варанов, но взрыва не последовало. Вместо взрыва этажом ниже раздался ужасающий рев. Омоновцы бросились вниз.

Обнаружилось, что Николай Хининов стоял на коленях возле лифта и пытался зажечь бикфордов шнур. Но залитая кровью зажигалка не срабатывала. Маньяк даже пытался кусать взрывчатку, стучал ею об пол, лишь бы она взорвалась, но у него ничего не выходило. Омоновцы заломили руки преступнику за спину и потащили к выходу.

* * *

- Держись, майор, - вскричала Марина на последних секундах перед взрывом. - Теперь мы должны одновременно сделать последний разрез.

- Последний и предпоследний. Ведь это замыкание. Все, режем.

Щелкнули кусачки. Цифры на табло замерли.

Вика по-детски захныкала.

- Я думала, что у меня голова оторвется, - прошептала Марина.

- Уф-ф, - вздохнул Леонов. От напряжения он взмок.

- Сережа, ты просто догадался, что надо резать оба провода?

- Да... - Леонов в изнеможении распластался на полу возле спасенной девушки.

- Ты хочешь сказать, что не знал?!

- Какая теперь разница, Марина? Мы спасены. Все кончилось, - майор принялся отвязывать Вику. Девушке помогли подняться.

- Кажется, меня ноги не держат... - с виноватой улыбкой произнесла юная продавщица.

- Ничего, мы тебя поддержим, было бы что держать, - улыбнулся Леонов. - Ты только успокойся и не дрожи, как хвост у овечки...

На улице в лучах расставленных прожекторов сновали репортеры. Леонов увидел все так же изящно выглядевшую Оксану. Однако журналистка не бросилась к майору, а пыталась добиться хоть нескольких слов от Вики, которую Варанов вел к машине.

- Как вас зовут? Как ваше имя?.. - тараторила тележурналистка.

- Мы не отвечаем на вопросы. Извините, дайте пройти. Разойдитесь вы, черт вас возьми! - нервничал Варанов.

- Господин Варанов, - наехала Оксана на Игнатия, - верно ли то, что инструктор ОМОНа по взрывному делу и есть установщик неизвлекаемых мин?

- Отвяжись, - отмахнулся Варанов.

- Николай Хининов жив? Говорят, он покончил с собой, так ли это?

Варанов молчал.

* * *

Марина и Леонов стояли на террасе универмага и дышали свежим прохладным воздухом.

- Что бы я делала без тебя? - сказала девушка и уткнулась Сергею в грудь.

- Ты просто доверилась своим инстинктам, Марина.

- Можно, я сейчас доверюсь своим инстинктам?

- Доверяйся, - сказал Леонов.

И Марина впилась в него затяжным поцелуем.

Леонов был уверен, что Николай Хининов - сумасшедший, маньяк-взрыватель, для которого работа стала болезнью. Он слишком хорошо помнил, как Хининов с огнем в глазах рассказывал об идее человека-бомбы.

Но врачи из комиссии судебно-медицинской экспертизы, по-видимому, считали иначе. То ли взрывателю удалось обмануть комиссию, то ли нужда была в дармовом труде такого профи, как он. Хининова признали вменяемым и осудили на пятнадцать лет строгого режима.

Передряга, в которой побывали Сергей и Марина, настолько сблизила их, что скорой свадьбе никто в саперном отряде не удивился. А спустя год Марине пришлось покинуть любимую работу - нужно было воспитывать дочку Дашеньку. От грозящего безденежья Леонов сбежал в отдел милиции, хоть и понимал, что работа эта неблагодарная и большой любовью и симпатией у населения не пользуется. Но кормить семью необходимо.

Сергей, действуя по своей старинной, еще в "Святогоре" отработанной методе, заставил уважать себя не только местную пацанву, но и матерых "урок". Известный подольский авторитет Папа Карло уже подумывал о том, как бы пришить нахального мента, но понимал, что вряд ли его братва с таким делом справится. Казалось, жизнь налаживается и бьет ключом. Но, к сожалению, оказалось, что если и бьет, то все по голове...

Началось все с того, что рано утром уборщица самого известного в Подольске казино взялась, по обыкновению, за уборку туалетов - почему-то это были самые "чистые" площади во всем казино и служили "теть Лизе", как ее называли работники заведения, своеобразной разминкой перед основной работой.

В женской половине туалета, небольшой, всего на три кабинки, со стенами облицованными импортной кафельной плиткой с причудливыми узорами она набрала из-под крана воды в ведро, привычно и ловко отжала губку на металлической швабре, а когда подняла глаза, лицо ее вдруг исказилось, она вскрикнула, швабра выскользнула из рук и со звонким лязгом ударилась о гладкий пол.

У крайней кабинки, у окна, прислонившись спиной к батарее отопления, на полу сидела девушка. У нее были выпучены глаза, розоватая пена засохла вокруг приоткрытого рта, руки раскинуты врозь. Но ужаснее всего было лицо девушки. Между синими под перламутровой помадой губами весь в розоватой пене торчал маленький темный комочек. Кому и зачем понадобилось убивать символ казино, было совершенно непонятно!

Несколько секунд уборщица таращилась на кошку, на задушенную девушку и, наконец-то поняв, что перед ней труп человека, дико взвизгнула, попятилась, споткнулась о порожек, отделяющий туалет от небольшого фойе с зеркалами, и только затем повернулась и побежала наверх.

Сердце у нее отчаянно колотилось, а перед глазами стояла завернутая набок голова девушки со следами то ли размазанной помады на щеках, то ли крови и маленькие птичьи лапки в золотых колечках, торчащие изо рта жертвы.

В казино еще никого не было, поскольку первые посетители появлялись только после двенадцати дня, а вахтер, дежуривший в эту ночь, с разрешения уборщицы пошел в киоск покупать газеты, предварительно заперев казино на ключ.

Уборщица, стоя у парадной двери, справилась с первым испугом, дождалась вахтера, дородного седовласого мужчину, и сообщила ему об увиденном.

- Чегой-то ты говоришь?! Какой труп? Какая птица? - пробормотал вахтер, бросил газеты на подоконник, запер парадную дверь казино и уставился на уборщицу.

- Истинный бог, те говорю, неживая девка в женском туалете! - скороговоркой тараторила уборщица. - И Никуша наш казиновский изо рта торчит...

- Ну так я сейчас вызову милицию, - отвечал вахтер. - Раз неживая, что поделаешь?

Уборщица боялась, что вахтер позвонит в милицию, так и не взглянув на найденную в туалетной комнате мертвую девушку. Вдруг уборщице показалось, что виденное там, внизу, ей причудилось.

- Степаныч, идем посмотрим... - сказала уборщица вахтеру. - Милицию пока не вызывай, идем посмотрим, а потом уж и вызовем... А птица-то изо рта торчит... Никуша наш...

- Ходить еще, - заметил Степаныч, - раз труп, значит, нужно звонить в милицию. И при чем тут птица?