Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фаза третья: с подружками в ночном клубе. Нарядное черное платье, отпадная завивка на голове. Боевая раскраска, но не для того отличного парня и даже не для себя. «Что‑то я в нем разочаровалась. Скука с ним смертная», – жалуется она подругам и отвечает улыбкой эффектному незнакомцу в толпе.
Фаза четвертая (последняя и заключительная): в кругу подружек сидит на диване и под винцо пересматривает сериал «Анатомия страсти». «Все мужики – козлы», – жалуется она, потому что эффектный чувак ей изменил, и она вновь вернулась к фазе номер один.
Похоже, я встала на скользкую тропу.
– Нечестно пропускать такие вопросы. – Лэндон касается губами моего уха, и меня пробирает дрожь.
Боже, вот это мужчина.
Он – лучший друг Тессы .
Приходится без конца себе об этом напоминать. Еще один повод положить конец этому романчику. Лэндон – ее лучший друг, опора, оплот и надежда, и если я все запорю, то никогда мне не будет прощения.
Тяжелый выдался для нее год. Мало бед с Хардином, который наплевал ей в душу, так еще и с универом пролетела. Потеряла отца, любимого человека. Остался только Лэндон. Он здорово ее поддерживает. И если я заберу у Тессы этот последний оплот…
– А в жизни вообще все нечестно. – Я напрягаю колени и высвобождаюсь из его объятий.
Когда он так близко, у меня зашкаливают эмоции, я толком не соображаю. Каждый раз, заходя в лифт в его доме, я напутствую себя: «Держи себя в руках. Не смотри на него и не надо расспрашивать Тессу» .
Каждый раз, приходя в их квартиру, я надеялась, что застану его дома. А когда его не оказывалось, меня охватывала болезненная тоска. Вот тогда я поняла, что попала.
– Тебе нравится универ? Ты, наверное, в восторге, что у мамы родится Эбби? И если можно было бы полететь куда угодно, куда бы ты полетел? – Жалкая попытка перевести разговор в безопасное русло, пока меня не поставили раком на кухне.
Лэндон буравит меня взглядом, и я предусмотрительно отступаю назад.
– Нравится, все путем. Да, в восторге. В Испанию, посмотреть, как играет «Реал Мадрид».
Он не в восторге от того, что вопросы сместились в нейтральное русло. Мне с трудом удается удерживать разговор на платоническом уровне. Лэндон подходит к холодильнику, вынимает бутылочку синего «Гаторейд», не сводя с меня взгляда, отвинчивает крышку. Взгляд очень пристальный, Лэндон явно что‑то замышляет.
– В этой игре есть еще дополнительный раунд.
Ах, ну да.
– Разве? – Я пытаюсь не улыбаться, но у меня ничего не выходит. – Просвети, пожалуйста.
Стараюсь держаться от него на безопасном расстоянии. Пяти футов, пожалуй, достаточно; впрочем, для верности отхожу еще на десять, под предлогом хлебнуть водицы. С такой дистанции я не смогу пялиться на его мужественные плечи и сходить с ума от его крепких ладоней и длинных пальцев. Если я буду держаться подальше, то он не поймет, что у меня так и чешутся руки к нему прикоснуться.
Как раз с чесоткой‑то все просто – почесал и порядок, а к Лэндону у меня что‑то такое, чего, почесавшись, не исправить. Чтобы мне успокоиться, надо перегореть, а потом извести тысячу ярдов бинта, чтобы залечить раны.
Отвечать он не спешит. Делает долгий глоток, опускает бутылку на столешницу. В кухне вдруг становится слишком тесно.
– Правила такие. Ты должна ответить на один из пропущенных вопросов, иначе тебе засчитывается проигрыш.
– Хм‑м‑м. – Надо подумать. А что я теряю в случае проигрыша? Этот милый, заботливый и притягательный парень в заляпанной футболке каким‑то образом в меня буквально просочился. Так что я там пропустила? А‑а, предыдущие отношения… но это ради его же собственного блага. Хорошо, в основном ради себя, но и немножечко для него. Не хочу, чтобы он узнал меня с плохой стороны.
Еще был вопрос о моих чувствах к нему. Ну, тут я точно буду молчать.
– Ты тоже пропустил один вопрос, – напоминаю я.
Он кивает. Еще бы! Ему‑то терять нечего, и он знал это, когда придумывал свою гадскую «суперигру».
Пожалуй, я даже рада, что ему так хочется докопаться. Пусть убедится, что я не сбегу, если он вдруг задаст неуместный вопрос. Хотя, если честно, сбежала бы. Хоть раз в жизни для разнообразия прибегнуть бы к простому выходу из ситуации.
– Я отвечу на один вопрос.
Кивает.
– Только, чур, я сама выбираю.
– Не жадничай!
Он снова улыбается, и я с трудом подавляю стон. Мое тело буквально изнывает, уже и картина перед глазами, как я снизу, а он – сверху и по‑прежнему улыбается…
– А что вы хотели, девушка? Правила есть правила.
У меня сейчас мозги вскипят. Совсем расхрабрился, улыбается во все тридцать два. Все же удивительные превращения: то он мужчина, то сорванец, то повелитель, то раб.
Лэндон делает шаг навстречу и берет меня за руку. Я не против, не отдернула руку, стою, словно зачарованная. Он обнимает меня. Приятно чувствовать себя на его фоне малюткой. Я раньше стыдилась своего роста. Абуэла[1] как‑то обмолвилась, что парни любят дюймовочек. Сама она была коротышечкой, поэтому мы и прозвали ее «абуэлита». У нас все женщины по маминой линии миниатюрные: хрупкие, ножки маленькие, бедра тонюсенькие. И только я уродилась белой вороной.
Я ведь тоже не сказать, что под потолок – метр семьдесят, но уж точно выше мамы и бабушки. Я выше Стейси, а мои бедра – это ведущая тема для разговоров во время семейных застолий. Была версия, что фигуру я унаследовала от прабабушки. Говорят, у нее был такой пышный зад, что ей приходилось самой шить себе панталоны.
– Чего притихла? – интересуется Лэндон.
Опять он загнал меня в угол. Хорошо, хотя бы уже за руку не держит. А может, к нему прикоснуться разок? Один разочек, ведь это не повредит?..
Поднимаю руку, поглаживаю его щеки. У Лэндона резкие скулы, он похож на отвязного пацана, вообще хулиганская внешность – и на удивление добрая душа.
Я говорю, что его очередь отвечать. Спрашиваю, часто ли он представляет нас вместе в постели. Касаюсь его розоватых губ, обвожу пальцем их нежный изгиб, тонкую линию носа, и он прикрывает глаза.
– Ты часто думаешь о том, чтобы со мной переспать? – повторяю вопрос.
Его веки затрепетали, но он так и не открывает глаза.
– Так же часто, как я? – Прозвучало, как вздох, но я уверена, что он услышал. – Потому что я столько всего уже напредставляла.
В воздухе повисло ощутимое напряжение – так, пожалуй, и задохнуться недолго.
– Лэндон, ты тоже так делаешь? Ты представляешь, как это будет?