После кровопролитных уличных боев в порт Евпатория стали прибывать пополнения, тяжелое вооружение: минометы и пушки, броневики и легкие танки. Такие машины, как «Т-26», в 1942 году уже морально устарели и не могли участвовать в серьезных наступательных операциях. Однако в обороне, вкопанные по башни, укрытые баррикадами из мешков с песком, они стали своеобразными «полуподвижными огневыми точками». Против атакующей немецкой пехоты и 45-миллиметровая пушка вместе с пулеметом являлись серьезным оружием. То же касалось и тяжелых броневиков «БА-10», в уличных боях они вполне могли проявить себя.

Приходило и оружие посерьезнее: тяжелые 120-миллиметровые минометы, крупнокалиберные орудия и легкие автоматические зенитки. Насыщалась оборона крупнокалиберными пулеметами «ДШК» и противотанковыми ружьями. К тому же на внешнем рейде порта периодически находился эсминец с эскортом сторожевых катеров-«охотников». Они могли поддержать защитников Евпатории артиллерийским огнем с моря или отогнать выстрелами зениток «Юнкерсы» и «Хейнкели».

Почти все гражданское население старались эвакуировать, в городе оставались только солдаты и матросы из морской пехоты. Многие жители города получили оружие и сформировали ополчение. Их помощь и знание города, подходов к нему оказались просто неоценимы. Защитники Евпатории зарывались поглубже в землю, строили блиндажи и укрепленные огневые точки, укрепляли дома, готовя их для обороны, рыли окопы и ходы сообщения.

* * *

Ситуация сложилась патовая: Евпатория оставалась неприступной для немецкой 11-й армии генерал-полковника фон Манштейна, но и советские войска не могли начать серьезное наступление, используя евпаторийский плацдарм. Манштейн сосредоточил свои самые боеспособные части против своей главной цели – Севастополя. А советским подразделениям не хватило бы снабжения для широкомасштабной наступательной операции. Но тем не менее гарнизон Евпатории оттягивал на себя значительные части немецких и румынских подразделений второго эшелона, а также угрожал путям снабжения 11-й армии Вермахта по линии Симферополь – Севастополь.

С другого фланга войска фон Манштейна поджимал русский плацдарм Малая Земля на Керченском полуострове. Позиции советских войск на Ак-Монайском перешейке после оставления Феодосии только усиливались, 51-я армия вгрызалась в неподатливую каменистую крымскую почву. Взять с ходу их было уже нельзя, да и провести десантную операцию в обход тоже не представлялось возможным. Понесшая серьезные потери 63-я стрелковая дивизия была отведена в тыл на переформирование. А ей на замену из глубины огромной страны – СССР – поступали свежие части.

* * *

И все же положение Евпатории было критическим – серьезного штурма с применением тяжелой осадной артиллерии, немецких танков и штурмовых орудий город бы не выдержал, несмотря на все укрепления. Этот печальный факт понимали и в штабе Севастопольского фронта. Тем более что итальянцы и немцы перебрасывали на Черное море боевые корабли и самолеты, угрожая советским морским коммуникациям и побережью.

Вся надежда была только на сверхдальнобойные снаряды Тридцать пятой бронебашенной батареи. Сейчас шло перевооружение и Тридцатой батареи майора Александера на такие же типы боеприпасов. Но все же восемь стволов, хоть и особо крупного калибра, против десятков и сотен гаубиц, мортир и орудий фон Манштейна не могли существенно исправить положения. В январе 1941 года на стороне евпаторийского десанта и артиллеристов под командованием «попаданца» из Донецка 2015 года Алексея был существенный фактор внезапности. Советские морпехи, моряки и артиллеристы воспользовались им полностью. Но теперь – в затянувшейся позиционной войне, преимущество перешло к Вермахту.

* * *

Гвардейский крейсер «Красный Крым» стоял на якоре в нескольких кабельтовых от мыса Херсонес. Темная громада корабля сливалась с водной гладью в сумерках. У дощатого, совсем недавно возведенного причала под скалами, в «мертвой зоне», куда не доставали немецкие снаряды, стоял моторный катер. Карина торопливо целовала Алексея, командир береговой батареи отправлялся в опасное путешествие. Чуть ли не впервые девушка дала волю чувствам – переход от Севастополя до Евпатории морем был одним из самых опасных маршрутов. Как и многие поколения женщин героического Севастополя, Карина оставалась ждать своего любимого на берегу.

Вместе с группой офицеров боевого управления бронебашенной батареи он должен был на месте, то есть в Евпатории, провести рекогносцировку местности, наметить ориентиры, рубежи открытия огня и секторы для стрельбы на большую дальность.

– Лешка, милый, береги себя! – В глазах Карины в очередной раз стояли слезы, она едва сдерживалась.

– Не волнуйся, Карина, крейсер надежный, капитан и команда опытные. Я ведь – туда и назад.

Махнув на прощание рукой, Алексей забрался в моторный катер у причала. Затарахтел двигатель, несколько офицеров отправились навстречу мгле и неизвестности. По мере того, как катер приближался, все четче вырисовывалась темная громада крейсера. «Красный Крым» поражал своими размерами Алексея – человека, в общем-то, сухопутного.

Сплошной клепаный металл, полтора десятка 130-миллиметровых орудий главного калибра, три спаренные 100-миллиметровые зенитки, десять спаренных малокалиберных зениток, шесть полуавтоматических 45-миллиметровых пушек ПВО, крупнокалиберные пулеметы. Все эти разнокалиберные стволы превращали крейсер водоизмещением почти восемь тысяч тонн в неприступную морскую крепость.

Катер осторожно подошел к трапу, матросы помогли офицерам перейти на борт. На палубе их встретили вахтенный краснофлотец с короткой винтовкой и офицер в черной повседневной форме.

– Здравия желаю.

– Здравия желаю. – Морские офицеры обменялись крепкими рукопожатиями. – Я провожу вас к капитану.

Они пошли от кормы к носу мимо двух высоких дымовых труб – к башнеподобной передней надстройке. Алексей с интересом оглядывался: орудия в башенно-щитовых установках были готовы к стрельбе, матросы находились по местам по вахтенному расписанию. Над палубой разносились резкие, как крики чаек, команды. У леерного ограждения борта стояли и курили солдаты маршевого пополнения. Их общевойсковая форма резко контрастировала с повседневными робами матросов и черными с золотым шитьем кителями офицеров и мичманов крейсера.

На ходовом мостике береговых артиллеристов приветствовал командир «Красного Крыма» капитан первого ранга Зубков.

– Здравия желаю! Рад, что идем вместе, кстати, товарищи артиллеристы, за время перехода прошу вас прочесть несколько лекций моим комендорам. А то уж совсем стрелять разучились, бездельники, – добродушно пошутил сорокалетний каперанг.

– Да, Александр Илларионович, именно потому, что у вас на крейсере такие бездельники-комендоры, кораблю и присвоили звание гвардейского, – в тон командиру корабля, смеясь, ответил Алексей.

Александр Зубков по достоинству оценил сказанные вроде бы в шутку слова берегового майора-артиллериста. Действительно, более заслуженный боевой корабль сложно было найти на всем Черноморском флоте. Своей уникальной «памятью попаданца» Алексей знал, что крейсер «Красный Крым» в годы войны успешно выполнил в общей сложности около шестидесяти боевых заданий. Более полусотни раз корабль наносил огневые удары своей артиллерией по гитлеровцам под Одессой и Севастополем, отразил свыше двухсот атак стервятников Люфтваффе! Легкий крейсер эвакуировал из Одессы и Севастополя в общей сложности более двадцати тысяч военных и гражданских, а также высадил на занятый врагом берег около десяти тысяч штыков десанта.