— Вы повышаете на меня голос, Браун? — с нажимом произнес альфа так строго, что по телу прошли мурашки даже у меня. Доктор и вовсе затих, теперь уже наверняка тщательнее обдумывая свои слова.

— Я лишь хочу сказать… — замялся он, — что было бы не плохо не прыгать с крыши вместе с Руби. Поверьте, то, что вы всю ночь держали ее за руку, очень мило, но спасти девочку не поможет.

— Суть разговора я понял, — будто бы закончил мужчина разговор, который приносил ему явный дискомфорт. — Надеюсь, последний факт останется между нами.

Алекс не спрашивал, но доктор все-таки ответил:

— Естественно, — послышались торопливые шаги, после чего постель прогнулась и кто-то осторожно потрепал меня за руку. — Пора бы проснуться нашей принцессе. Десятый час уже, как-никак. Руби, дорогая, вы меня слышите?

Я уже было собиралась открыть глаза, сделав вид, что только-только проснулась, как Кроуфорд невзначай хмыкнул:

— Принесите ей свежеиспеченное имбирное печенье, и она сразу проснётся.

Сперва слова мужчины показались мне странными… А потом я вдруг вспомнила, что за все время пребывания в доме альфы ела в основном именно это печенье. Раньше подобной любви к выпечке за мной замечено не было. Но повариха пекла его как-то по-особенному, удержаться не получалось, даже когда я чувствовала себя не очень хорошо.

То, что об этом знал Алекс, могло говорить о двух вещах: либо меня сдала горничная, докладывавшая все хозяину, либо все же в спальне были установлены камеры. Ни один вариант не вызывал радости, но если выбирать из двух зол, я выбираю первый вариант.

Не желая размышлять на данную тему, потянувшись, наконец распахнула глаза, сонно пробормотав:

— Даже во сне меня преследует ваше бормотание, доктор Браун.

— И это прекрасно, значит, вы живы, милая! — пожал плечами он, резко повернувшись к Алексу. — Не могли бы вы выйти? Хочу провести утренний осмотр пациентки. Боюсь, ваше пристальное внимание смущает не только меня.

Вчера Кроуфорд был резко против того, чтобы оставить меня наедине с другим мужчиной, и сегодня я рассчитывала, что он повторит свое рычание: «Ни за что». Уже было открыв рот, чтобы попросить его об этом лично, услышала спокойный ответ альфы:

— Не буду вам мешать.

Мы с доктором удивленно распахнули рот, проследив за тем, как Алекс Кроуфорд покидает мою палату, и когда захлопнулась последняя дверь, Филип протянул:

— М-да уж… Ваша болезнь благотворно на него влияет. Даже слишком.

— Странно это все, — нахмурившись, выдохнула я.

Врач провел осмотр и сказал, что на поправку я иду быстрее, нежели обычные люди в подобном положении. А все дело в метке альфы и его слюне, все еще сохранившейся в ране. Если бы не вчерашняя прогулка по крыше, уже бы прыгала как ни в чем не бывало.

— Я подумала над вашим предложением, — прошептала я осторожно, с градусником подмышкой. — На данную операцию я не пойду.

— Подобные решения не принимаются впопыхах, девочка. И тем более я не настолько идиот, чтобы проводить ее здесь и сейчас. Помочь тебе хочу, конечно, но не рисковать жизнью, — присев на край постели, мужчина наклонился к самому моему уху, почти беззвучно прошептав: — Если изменишь свое решение, просто положи в грязные полотенца дома кусочек мыла. Я буду считать это знаком. Как я уже говорил тебе ранее, моя дочь — твоя личная горничная. Она передаст мне все.

— Не передумаю, — отрезала я, отвернувшись к окну. Было мерзко участвовать в подобной беседе, темой которой является лишения меня не только женских органов, но и молодости. А что самое ужасное — права родить самой.

— Сейчас он мил, — перевел тему Браун, внимательно смотря на дверь. — Но это лишь маска ради своей выгоды. Затем вернется законная супруга и все вернется на круги своя.

Ничего не ответив, ощутила боль в пальцах. Оказывается, я так сильно сжала края кровати, что пальцы онемели и не шевелились. Пришлось долго разминать их после, чтобы привести в норму.

Стоило Брауну попрощаться, как в комнату вошел Алекс. Я даже не глянула в его сторону, шаг его казался примечательнее, не похожий ни на чей другой.

— У тебя нет другого занятия, кроме как сидеть рядом? Ты вообще работаешь, а? — прошептала я, открывая книгу, оставленную медсестрой. Ничего лучше, чем «Граф Монте-Кристо», она не нашла. — Стой, не отвечай! Это неважно.

— Тебе ведь ничего неважно, правда? — выпалил он, привлекая к себе внимание таким странным заявлением.

Уставившись на мужчину, я заметила, что сегодня на нем просторная черная мастерка и черные джинсы, волосы были растрепаны, а лицо слегка опухшим. Ничего общего с тем идеальным образом «белого воротничка», который я видела постоянно.

— Ты ведь даже не пыталась принять ситуацию, правда? — продолжил он, делая шаг вперед. — Конечно, хорошо, ты молода — потомство будет здоровое. Но это детское "розовое" восприятие мира…

— И? — приподняв одну бровь, я даже отложила книгу, ожидая, чем закончится эта пламенная речь.

— У меня есть деньги. Я могу обеспечить все, что только захочешь. Учебу тебе и твоей сестре, лучшую старость для бабушки. Все, Руби! Все, на что хватит фантазии! Лучшие курорты, врачи, условия… Только скажи! — глухо выдохнув, мужчина показал, как тяжело ему притворяться спокойным и уравновешенным. Проведя рукой по волосам, он растрепал их, наверняка вырвав пару волос со злости, прежде чем грубо фыркнуть: — Ты ведь просто набиваешь себе цену, как говорила Сьюки.

— Знаешь, если бы я хотела добиться чего-то в жизни благодаря толстому кошельку папика, начала бы свою «карьеру» совсем в другом месте. Например, на панели, — от упоминания Сьюки во рту появился привкус желчи. Стоило только забыть о существовании блондинки, как Алекс снова напоминал. Наверняка эта влюбленная парочка созванивалась ежедневно, оценивая мое поведение и прорабатывая тактику общения. Оставался гадкий осадок. — Набиваю ли я себе цену? Хм… Об этом ты думал, когда украл меня посреди улицы? Об этом ты думал, приказывая мне спать с тобой? И сотни других малоприятных раз, а? Твоя жена очень мудрая, однако. Передавай ей привет. И проваливай.

Слова мои звучали очень дерзко, и был в них скрытый смысл. Договорив, я надеялась, что Кроуфорд не тронет лежачего, особенно после тирады врача. Так и произошло. Оскалившись, он ступил было вперед, но тут же развернулся на пятках и буквально выбил дверь. Удивительно, как она не слетела с петель от такого толчка. Лишь замок хрустнул.

Стоило мужчине уйти, я сперва всплакнула, затем успокоилась и открыла книгу дрожащими руками. Настроившись, вдруг обомлела. Перед глазами плыл даже стандартный шрифт! Видимо, тот возможный побочный эффект от лекарств, о котором предупреждал Браун, все же случился. Я попала в пять процентов людей, у которых ухудшается зрение. Слава всевышнему, на время!

— Черт! — горько выдохнув, я откинулась на постели, громко захлопнув первый том. — Чем же мне заниматься?