Было видно, как напряглись мышцы на его шее.

– Предупреждаю тебя, Шарлотта, остановись.

– О да. Значит, когда ты копаешься в моей семье – это нормально. А твою семью не тронь.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Нет, знаю. Я жила с тобой три года, не забыл? Разница в том, что сейчас я более уверена в себе и могу видеть ясно.

Рауль угрожающе навис над ней.

– Моя семья тебя не касается. Ты потеряла право судить о ней, уйдя от меня.

– То же самое и в отношении моей семьи.

– Ну и когда он предложил встретиться?

– В следующую субботу.

– Я сверюсь со своим расписанием и скажу, будем ли мы свободны.

– Покорнейше благодарю.

Он резко выпрямился и взял свою чашку.

– Я договорился о встрече с одним из членов нашей команды по финансам, чтобы он вместе с тобой просмотрел некоторые счета.

– Сейчас?

– Сейчас. – И он вышел, хлопнув дверью.

Рано утром Рауль направился в бассейн для ежедневной разминки. Проходя мимо гостиной, остановился. Чарли в длинной футболке лежала на диване, листая какой-то испанский журнал. Волосы собраны в хвост, в руке плитка шоколада. Погруженная в это занятие, она позволила ему немного понаблюдать за ней. Его живот сжался. Однако он успел уйти прежде, чем она его заметила. Подойдя к бассейну, бросил полотенце на шезлонг и нырнул. Прорезая воду быстрыми взмахами рук, Рауль ждал привычного умиротворения. Не случилось.

Он мерил бассейн, но сознание по-прежнему было занято образом жены. Не в горячей дискуссии об их семьях, закончившейся странным перемирием. Не в любовном единении, которое не выдало ни одного признака охлаждения. Сознание четко рисовало образ Чарли, лежащей на диване и жующей шоколад или бисквиты в офисе.

Это было опять своего рода дежавю. Чарли, с которой он только что познакомился.

Впервые он по-настоящему задумался, возможно, в ее словах кроется истина, и в браке она была несчастна, желая быть такой, какой, по ее мнению, он хотел ее видеть.

Когда они познакомились, она вся так и сияла, словно озаренная внутренним светом. Улыбки и естественный смех – вот что ее отличало и притягивало к ней вкупе с сексуальностью.

В то время как ее земная составляющая оставалась неизменной, улыбки и смех к концу брака стали большой редкостью.

Раньше он думал, что ее манера одеваться – следствие недостатка средств. Полагал, что каждая женщина, так же как его мать и сестра, бывшие любовницы, хотела бы иметь личного дизайнера, парикмахера, косметолога, диетолога, доступного для нее в любое время суток. Он никогда не встречал женщин, которым это не нужно.

С другой стороны, он никогда не встречал женщин, похожих на Чарли. Его круг общения был небольшим и состоял из людей с одинаковыми взглядами, состояниями, с одинаковым отношением к жизни.

Вначале Чарли отнеслась ко всему этому с явным воодушевлением, как и к шоколаду.

Он хотел только одного, чтобы она была счастлива и, с некоторой его помощью, вписалась в этот круг. У нее это отлично получилось. Ей удалось избежать косых взглядов и молчаливого осуждения и никогда не приходилось чувствовать, что она хуже других. Или это видимость?

То, как она ела шоколад, в общем-то, незначительная деталь, однако этого оказалось достаточно, чтобы сместить его перспективу.

Исчезла дизайнерская одежда, безупречная прическа, строгая диета. Так же как и твердость брюшного пресса, которым она регулярно занималась во время брака. На смену пришла соблазнительная мягкость, которую он так хорошо помнил по первым дням.

Выполнив свою ежедневную норму – два километра, – Рауль вылез из бассейна, впервые не расслабившись и не чувствуя привычного аппетита. Все в нем было напряжено.

Он набросил полотенце на голову и принялся энергично вытирать волосы, а когда он закончил, обнаружил перед собой Чарли.

– У нас на завтра что-нибудь запланировано? – Она старалась держаться от него на некотором расстоянии.

Он сократил это расстояние и потянулся к ее бедрам.

– Ты меня намочишь, – запротестовала она, впрочем не слишком решительно.

– Это идея, – пробормотал он и, не в силах устоять, притянул ее к себе, наслаждаясь шоколадным вкусом ее губ.

Их языки сплелись, прежде чем она оттолкнула его и отступила назад. На ее майке осталось мокрое пятно.

– Так что у нас завтра?

– Ты будешь со мной.

– Что мы будем делать? Что-то важное или опять придется целый день торчать в офисе?

– Будем делать то, что я скажу.

– Я только что получила сообщение от Сева. Двое из служащих Поко Рио подцепили какую-то заразу и сидят дома.

– Ну и? Какое это имеет отношение к тебе?

– У них не хватает персонала.

– Нет.

– Я тебя еще ни о чем не просила.

– Я что, должен напоминать о договоре?

– Да, но тогда завтра они не смогут принять детей.

Он ничего больше не хотел слышать о детях. Всякий раз это ему напоминало о ее предательстве.

– Не хочу даже обсуждать. Мы же договорились, что твоя работа в центре закончилась.

– Но…

– Ш-ш-ш. Не стоит беспокоиться о работе в такой прекрасный день. Давай не будем терять время на то, о чем мы уже договорились.

Он нежно провел пальцем по ее шее.

Было видно, что она обдумывает его слова. Его пальцы нашли резинку и осторожно потянули, позволяя волосам рассыпаться по плечам. Она затаила дыхание. Его губы встретились с ее губами, погасив все протесты. Только желание. И экстаз.

После дня любви и последующей ночи Рауль проснулся утром в пустой постели, услышав отдаленный шум вертолета.

Он посмотрел на часы, удивившись, что проспал, а ведь мог поклясться, что поставил будильник.

Гадая, где может быть Чарли, он принял душ и быстро оделся. На десять часов у него назначена встреча с техническим директором его авиалинии. Рауль терпеть не мог опозданий. Как чужих, так и собственных.

В воздухе витал аромат свежесваренного кофе и булочек, что всегда безотказно поднимало ему настроение. Прислуга приступила к своим обязанностям. Стол был накрыт.

Накрыт для одного.

Перед единственным прибором – сложенная домиком записка.

Все еще не веря, он протянул к ней руку.

«Уехала в центр. Вернусь вечером.

Чарли.

P. S. Пришлось взять вертолет». Первой его реакцией стал смех.