Не так ли вел себя он по отношению к Чарли? Не заставлял ли ее чувствовать себя такой же неадекватной?

О боже. Нет. Он любил ее и хотел не изменить, а всего лишь помочь влиться в его жизнь, чтобы она не страдала от унизительного чувства несоответствия. И вот опять дежавю и холодок в груди.

– С моими контактами и помощью медиа мы сможем привлечь внимание и средства.

– О, это было бы замечательно! – Ее глаза загорелись. – Чем больше мы сможем привлечь средств, тем больше наймем персонала, а значит, и примем детей.

Чем больше Рауль задавал ей вопросов по проекту, тем больше оживлялась Чарли. Раньше, когда она планировала собственный бизнес, он ничего подобного не замечал. И выглядит она потрясающе. Зеленые глаза блестят, руки, оживленно жестикулируя, летают над столом, словно две белые птицы.

Рауль предложил совершить круиз на одном из его лайнеров с целью поиска источников финансирования. Чарли с энтузиазмом откликнулась на предложение.

Наконец, десерт был съеден, кофе выпит, тарелки опустели.

Посмотрев на часы, Рауль с удивлением обнаружил, что они просидели здесь три часа. Мягко улыбнувшись, он накрыл ее руку ладонью.

– Поехали домой. Ее глаза просияли.

– Значит, наш договор в силе?

– Конечно, carino. – Он коснулся щекой ее щеки, вдыхая свежий аромат ванили. – Ничего не изменилось.

Хотя глубоко внутри Рауль чувствовал, что изменилось все. Если бы у него осталось малейшее чувство собственного достоинства, он объявил бы соглашение недействительным.

Он решил, что они останутся вместе до окончания реконструкции. Он будет поддерживать ее и помогать. Они будут работать вместе, как он и хотел в начале брака. Правда в том, что Рауль не готов сказать ей прощай.

Не сейчас.

И никогда.

И что-то ему подсказывало, что никогда и не будет.

Наморщив нос, Чарли стояла перед открытым шкафом, пытаясь решить, что надеть. Если бы она собиралась в центр, то надела бы джинсы и футболку, их не жаль испачкать. Штаб-квартира Рауля требовала иной одежды, той, которой она избегала с тех пор, как от него ушла. Строгий официальный костюм ей не импонировал. Остальное просто не сочеталось друг с другом. Она вздохнула. Все же следовало решиться на шопинг, чтобы избежать этой ежедневной пытки в течение четырех месяцев.

Почему она отмахивалась от советов Рауля? Боялась, что помощь станет своего рода доказательством ее тупости? Похоже. Кому приятно осознавать свою несостоятельность?

Чарли продолжала настаивать, что у нее достаточно сообразительности и деловой хватки, чтобы создать бизнес. Она пыталась убедить в этом не только его, но и себя, с энтузиазмом принимаясь за очередное дело. Но все это было притворством.

Печальный факт, который она не нашла в себе мужества признать, заключался в том, что бизнес оставлял ее такой же холодной, как и строгие офисные костюмы. Зато работа в Поко Рио согревала.

Услышав шаги, она обернулась. В комнату вошел Рауль, держа в руках какие-то бумаги. Сегодня он встал рано, намного раньше, чем она смогла заставить себя выбраться из постели. Он протянул ей один лист, остальные положил на прикроватный столик.

– Вот мой план на следующий месяц. Маркером отмечены дни, когда мне утром потребуется вертолет, и ты можешь им пользоваться, чтобы добраться до Валенсии.

Вчера Чарли подумала, что они достигли некоего понимания, а время пребывания в центре смягчило Рауля. Но он быстро поставил ее на место.

Их любовное единение по возвращении домой было долгим и нежным, тем не менее не означало ровным счетом ничего. Рауль всегда был отличным любовником. Даже когда ненавидел ее.

– Хочешь сказать, я могу работать в центре?

– Да.

– Я думала, мне суждено быть приклеенной к твоему бедру.

Улыбка тронула его губы.

– Я бы предпочел, чтобы ты была ближе к другой части моего тела.

Она не смогла удержаться от смеха и едва не ответила «ну, так я и буду». Едва.

– Я позвонил Пьеру Биношу, – Рауль имел в виду дизайнера, который занимался интерьерами отелей и кругосветных лайнеров, – и договорился о встрече в конце месяца. Я так понимаю, тебе бы тоже хотелось присутствовать?

Чарли изумилась.

– Пьер будет дизайнером нового центра? Это, конечно, здорово, но так ли уж необходимо? После реконструкции нужно будет немного поработать с краской.

– Пьер не будет вдаваться в детали, поможет создать общий гармоничный фон. Вы поработаете вместе, carino. Под твоим руководством.

– Правда?

– Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что нужно. Думай об этом как о рекламе. Его имя поможет привлечь внимание и средства.

– Это верно.

Ей захотелось ущипнуть себя, неужели это не сон, но она вспомнила о другом событии в конце месяца.

– А на какой день вы договорились?

– На последнюю среду.

– О!

– Что?

– В последнюю среду будет Томатина. Мы собирались поехать туда с детьми.

– С детьми на Томатину?!

Можно подумать, что они собираются повести детей на кулачные бои без перчаток.

– Только посмотреть. На прошлогоднем празднике мы взяли туда пятерых детей и ящик помидоров, чтобы бросать в толпу. Всем очень понравилось.

– Ты уже подписалась на это?

– Да. Но ты не беспокойся, я не собираюсь снова похищать твой вертолет.

– У тебя бы все равно ничего не вышло. Пилот теперь знает, что без моего разрешения ты не можешь им воспользоваться.

Только Рауль способен одной рукой давать, другой отбирать. В один момент разумный и гуманный, а в следующий – поставил ее на место. Разница лишь в интонации. Сейчас он сказал это с юмором, а не убийственно ледяным тоном, который она так ненавидит.

Чарли улыбнулась.

– Мне не нужен вертолет, я лучше украду твой «бугатти».

– Не шути так, а то у меня подскочит давление.

– Тебе бы стоило поехать с нами, – неожиданно предложила она, повинуясь импульсу.

– Не думаю.

– Почему? Беспокоишься за свой костюм?

Он покачал головой.

– Тогда почему? Не пристало человеку твоего положения участвовать в таких развлечениях?

– Именно. – Он не мог представить ничего более отвратительного, чем увидеть себя, покрытого томатной массой, на фотке в Интернете.

– Могу одолжить тебе мой рыженький паричок и берет для камуфляжа.

Он рассмеялся.