— А ты откуда знаешь⁈

— Ой, ну это я так, думаю. Видно же по нему.

Ёшки-матрёшки, избавьте меня от девичьих разговоров! Сейчас ещё что-нибудь такое услышу, спать потом не смогу. На цыпочках я прокрался обратно на кухню, убрал чашку и собрался подняться к себе.

Не успел я выйти, как за спиной раздались тихий топот маленьких ног и шуршание. Будто по полу бежал здоровенный паук и тащил спелёнутую добычу. Одним махом я создал магического «светлячка» и поперхнулся от увиденного.

По полу бодро ползла механическая рука Кижа, волоча за собой небольшую торбу с торчащим горлышком бутылки. Беглая конечность не обратила на меня никакого внимания: доползла до двери, аккуратно переложила торбу с бутылкой через порог и быстро почапала дальше. Стараясь не смеяться в голос, я двинулся за ней.

Со ступеньками она мучиться не стала, а заползла на перила и чухнула вверх с хорошей скоростью. Догнал я путешественницу возле комнаты Кижа, куда она вползла, предварительно постучав указательным пальцем. Ты смотри, какая вежливая!

— Иди сюда, моя хорошая!

Киж подхватил руку, приладил её на место и поднял с пола торбочку с бутылкой.

— Дмитрий Иванович, — я вошёл к нему в комнату без стука, — ты специально одну руку послал, чтобы Настасья Филипповна не видела, как ты её запасы расхищаешь?

— Да нет, просто лень спускаться было. Не люблю туда-сюда по лестницам ходить.

— А как ты умудряешься ей управлять дистанционно? Я такого в механизм не закладывал.

— Не знаю, — Киж пожал плечами, — само начало получаться, дней пять назад. Только не видно ни черта, всё на ощупь приходится делать. Может, вы добавите глаз на ладонь?

— А крылья ей не приделать? Чтобы удобнее было в погреб летать.

— А вы можете? — Киж посмотрел на меня и разочарованно протянул: — Шутите, понятно. Будете по рюмашке со мной?

— Наливай, — махнул я рукой, — может, засну после твоей рябиновки.

Не успел Киж откупорить бутылку, как в дверь просунулась голова Боброва.

— А мне нальёте? У меня и закуска есть.

Он продемонстрировал кольцо колбасы, зажатое в руке.

— Заходи, Петя, — кивнул Киж, — люблю хорошую компанию.

— Я вас через стенку увидел, — пояснил Бобров, появившись в комнате целиком. — Глаз просто чудо, Костя. Всё-всё вижу.

— Может, тебе клады начать искать?

Мы с Кижом дружно заржали.

— Клады? Так я уже осмотрел всю усадьбу, нет тут ничего.

Будто из ниоткуда рядом с Бобровым, нарезающим колбасу, появился Мурзилка. Басовито мяукнул и лапой попытался утащить круг колбасы.

— Кыш, зараза!

— Дай ему, — вступился за кота Киж, — он за меня закусывать будет. Мы с ним идеальная пара — он не пьёт, я не ем, а вместе за полноценного человека сойдём.

Мурзилка получил хороший кус, залез под столик и принялся там жевать, громко урча.

— Только в подвале непонятно что. Темно, как ни вглядывайся.

— И скребутся?

— Где? В подвале? Нет, никто там не скребётся. Как будто мрак туда-сюда колышется, словно ходит кто-то тёмный.

— Пётр, мой тебе настоятельный совет: не смотри туда, от греха подальше. Мало ли что там дядя оставил, может, оно не любит, когда на него смотрят.

Мне содержимое подвала крайне не нравилось. В магическом зрении я видел там переплетение потоков эфира, мощное и непонятное. Я не стал рисковать и спускаться туда, но рано или поздно придётся разобраться, что же там такое.

Мы подняли рюмки раз, другой, третий. Мурзилка потребовал пожертвовать закуску голодающим котам и утащил остатки колбасы. И тут мне в голову стукнула мысль.

— Пётр, дружище, а не желаешь ли ты съездить в Москву к князю Голицыну?

— З-зачем?

Бобров чуть не подавился колбасой и начал заикаться.

— Н-не надо, Костя. Не любит он меня очень.

— Чего это? Ты же к нему в род собирался и всё такое.

— Н-не хочу уже. В последний раз, когда хотел д-деньги за твоих лошадей с него получить, он велел лакеям меня высечь «за наглость». Насилу отбился и сбежал.

— Ты мне этого не рассказывал.

— Так стыдно, Костя. Меня, дворянина — и на конюшне пороть! Н-не поеду, даже не проси.

— Надо, Пётр, надо. Возьмёшь денег у Лаврентия, наймёшь в Москве парочку мордоворотов, чтобы они тебя отбили в случае чего. Пойдёшь к князю и передашь ему письмо. Так и так, приехал по поручению Урусова, мол, хочет он замириться с уважаемым князем. Если он тебя примет, выслушай его условия, поторгуйся, но не усердствуй. И возьми время на подумать. Скажи, что передашь всё Урусову и постараешься уговорить принять их.

— Костя, ты чего? Ты хочешь ему сдаться⁉ Да он же тебя догола разденет!

— Время, Пётр, мне нужно время. Выиграй мне месяц, чтобы выстроить оборону. А там посмотрим. Понял?

— Сделаю, Костя! Обещаю, месяц у тебя будет.

Глава 12

Нитка

Утром Бобров поехал в Москву. Я дал ему чёткое указание — торговаться с князем, уступать в мелочах, но выиграть оговорённое время, чтобы я успел подготовить усадьбу к обороне. А затем Пётр должен был махнуть в Муром: поискать среди местного дворянства недругов Голицына и привлечь их на мою сторону.

Скажу честно — Петра я немного обманул, а вместе с ним хотел обмануть и князя. Пусть Голицын думает, что я планирую обороняться и ищу союзников. Если есть хоть шанс, что он не будет ждать прямого нападения, надо им воспользоваться. Так что, проводив Боброва, я собрался, погрузился вместе с Кижом в дормез и тоже отправился в небольшое путешествие.

Злобино осталось на попечение Марьи Алексевны. Княгиня, бодрая и полная сил, обещала справиться с любой угрозой, для чего вызвала из Мурома своего ниппонца. В её возможностях я не сомневался, да и вернуться надеялся раньше, чем князь устроит ещё одну атаку.

* * *

Возницей у нас был Ермолайка, сын покойного Кузьмы. После смерти отца он пришёл ко мне и попросился продолжить дело родителя. Я не стал ему отказывать и не ошибся — дороги он знал не хуже, а характер имел весёлый и лёгкий.

Просёлочными дорогами мы покатили на юг и выбрались на Касимовский тракт. Переночевали в селе с забавным названием Спас-Клепики и двинулись в сторону Москвы.

Между делом я присматривался к механической руке Кижа. К плетениям эфира, наложенным мной, добавились тёмные нити. Очень похожие по структуре на заклятья Анубиса. Будто бы некрожизнь мертвеца прорастала в механическую конечность. Полагаю, эти плетения и позволяли руке путешествовать отдельно от хозяина. Любопытство требовало разобраться с этими каналами эфира, но я всё же поостерёгся их трогать. Киж мне слишком дорог, чтобы рисковать его существованием. Так что я решил лишь наблюдать за этой странной некроэволюцией.

Часам к трём пополудни мы свернули к селу Василёво и наконец добрались до усадьбы Еропкиных.