волнуйся так, и имей в виду, что ищут они тебя, а не его.

– Спасибо, успокоил.

Собрав в кулак все свое мужество, она подошла к Мадлен и, улыбаясь, произнесла:

– Марина Николаевна, спасибо большое, замечательная выставка. Но у меня к вам конфиденциальное дело, можно мы уйдем отсюда, например, к вам в кабинет, мне надо показать вам одну вещь.

Она старалась говорить как можно тише, при этом делая вид, что чего-то докладывает начальству.

– Как таинственно, – улыбнулась Мадлен, – ну, конечно, пойдемте.

От ужаса, что сейчас их заметят уходящих вместе, Леля пролепетала:

– Я чуть отстану, позову с собой Сережу.

Но Мадлен видно не зря дружила с тетей Инной, ее тоже ничем нельзя было удивить.

Поэтому она абсолютно спокойно кивнула головой и сказала:

– Не вопрос, подходите, я жду в отделе.

Сделав лишний круг по залу, Леля двинулась следом, изображая скучающий вид.

– Мокий, посмотри, там за мной кто-нибудь идет?

– Если ты будешь идти с такой странной улыбкой, за тобой пойдет охрана, – послышался в ответ голос ангела.

Леля еще поиграла в детектива, прячась за поворотами, но не заметила никого подозрительного.

Наконец они собрались в кабинете Мадлен все втроем.

– Ну, что тут у вас за тайны? – спросила Марина Николаевна, и улыбнулась, – ты стала такая красивая, такая взрослая, Лелечка. А Инночка мне говорила, что ты все как ребенок.

– Я хотела выглядеть понаряднее для вернисажа, – покраснела Леля. – Посмотрите, пожалуйста, вот это.

Она достала из сумки заветную печать и протянула ее Мадлен.

У той поднялись брови, когда она профессионально приняла в руки раритет.

– Великолепная византийская вещь, а серебро – позднее. Кто-то заказал оправу специально для этой печати примерно в 19 веке.

Сережа кинул на Лелю торжествующий взгляд, вроде: что я говорил?

Леля, пожав плечами, ответила недоуменным взглядом: а я что, возражала?

Мадлен не обратила внимания на этот безмолвный диалог, так как уже вооружилась лупой. Со скрытым восторгом она сказала, покачав головой:

– Надо же, здесь есть оттиск на колечке, какая-то птица. Очень любопытно, очень. Стоило бы подойти за помощью к нашему геральдисту. Правда, он всегда так занят.

Тут она подняла глаза и, прищурившись, произнесла:

– Кстати, сегодня удачный день для этого, он наверняка на вернисаже. Вдруг нам повезет, и он сможет посмотреть.

– Марина Николаевна, пожалуйста, так интересно! – искренне взмолилась Леля

– Мне самой интересно. К тому же сама печать! Она с рисунком. А я где-то его видела. Это большая редкость: орнамент на византийской печати. Мне надо вспомнить или, если не получится, – она выразительно постучала себя по голове, – показать в фондах. Там Ольга Петровна – она точно вспомнит.

– А сейчас, – бодро сказала она. – Пойдемте–ка, пока наша знаменитость не убежала, покажем клеймо на колечке. А уж потом – на поклон к Ольге Петровне.

Марина Николаевна взяла телефон и куда-то позвонила, переговорив пару минут, повернулась к ребятам и объяснила ситуацию:

– На ваше счастье нас примут через 5 минут, все-таки я не зря всю жизнь работаю здесь, мне по возможности не отказывают в совете. Вы пойдете со мной?

– Нет, нет, вовсе не обязательно. Зачем толпой бродить, Вы, если можно, покажите сами, – стараясь быть ненавязчивой, проговорила Леля.

– Да, так будет проще и быстрее.

И она, не заметив тихую радость ребят, быстро куда-то ушла.

– Отлично, представляешь, мы бы все втроем потопали… Льву Григорьевичу на радость, – сказал Сережа.

– Лев Григорьевич? А–а… это тот, похожий на добермана, консультант по нумизматике? – подняв брови, иронически протянула Леля.

– Ладно тебе, Лелишна, я что? Специально? Откуда я мог знать, что он бандит?

– Да не обижайся. Надо подумать, как они нас вычислили, откуда они могли знать, что мы пойдем в Эрмитаж?

Сережа задумался и вдруг хлопнул себя по лбу:

– Точно, у меня мозги набекрень от всех этих событий. Ты же звонила по мобильному телефону!

– Ну и что?

– Да, по сотовому тебя – три секунды просчитать. Они же мафия, у них связи везде. Как я не догадался сразу, эх… дурак!

Было видно, как он раздосадован.

– Ну что ты, в самом деле, Джеймс Бонд? Все просчитывать должен? Даже смешно. Ты и так, вон сколько всего знаешь. Даже про оправу догадался – молодец, – оправдывала его Леля, – со мной не сравнить.

Она тоже расстроилась.

– Ну, зато я не умею программы для компьютера писать. Не могут люди все уметь. Будет неинтересно, – примирительно сказал Сережа, и было понятно, что он утешает и себя тоже.

Наконец, с торжествующим видом вернулась Мадлен.

Ребята почувствовали ее настроение и приготовились услышать что-нибудь потрясающее.

– Ну что? – почти шепотом спросили они в один голос.

Марина Николаевна довольно улыбалась, гордясь знаниями своего консультанта:

– Юрий Семенович сказал, что это герб «Слеповрон».

– Значит, фамилия владельца – Слеповрон? – переспросила Леля

– Ну, не так примитивно. Это теперь пишут прямо на чеке – вас обслуживал Вася Петров. А раньше все было сложнее. У каждого мастера было клеймо, а у дворянина – герб. Я думала сначала, что это клеймо мастера, изготовившего оправу. Но это не клеймо, а герб! Польский дворянский герб. У нас в России каждая дворянская семья имела свой герб. А в Польше было иначе. Все польские дворянские фамилии принадлежали к нескольким гербам. К гербу Слеповрона из известных семей, проживавших в России, принадлежала семья Коссаковских. Юрий Семенович также добавил, что недавно они делали работу для Пушкинского дома, и этот герб там фигурировал. В 19 веке граф Коссаковский, из древнего польского рода, женился на Александре, урожденной Лаваль. И они жили какое-то время в Петербурге, были знакомы с Пушкиным, хотя, по–моему, не дружны. Да, ее сестра, кстати, стала княгиней Трубецкой. – Исследовательский интерес прямо светился у Мадлен в глазах.

– Лаваль? Дом Лавалей на Английской набережной! Конечно, я знаю!! – воскликнула Леля и про себя подумала: «удивительно, все вертится вокруг этого дома…»

– И у Лавалей, – продолжала Мадлен, – была огромная коллекция живописи, фарфора и серебра. Они были известные ценители прекрасного. Может, эта вещь принадлежала Александре и, выйдя замуж, она заказала оправу и поставила на ней герб своей новой семьи? Хотя, предположений может быть много. – Мадлен одела на нос очки и стала рассматривать рисунок на самой печати. – Не дает он мне покоя, и все из-за того, что я никак не могу вспомнить, где его раньше видела.

– Мы же собирались к Ольге Петровне на поклон? – тихонько напомнила Леля, чтобы не обидеть Мадлен.

– Да, да, забыла вам сразу сказать – Юрий Семенович подписал вам пропуск в фонды. Так что вы сможете пойти со мной.

– Ура! – дружно