утверждаю также, что посредством внутреннего преображения ее может непосредственно познать всякий, отвечающий определенным требованиям.

Помимо мысли, направляемой желанием, существует резко отличающаяся от нее мысль иного рода, бесстрастная и самодостаточная. Можно сказать, что такая мысль сама себя мыслит (или имеет, в зависимости от степени своей чистоты, большую или меньшую тенденцию к этому). Она не связана ни с предубеждениями относительного сознания, ни с прагматическими интересами человека. По своей форме она тяготеет к авторитарности, и хотя направляется своей собственной логикой, тем не менее игнорирует (или склонна игнорировать) ту часть логического процесса, которая ориентирована на объективные референты. Чаще всего она выражается в афористичной форме, и ее утверждения в большей или меньшей степени не связаны друг с другом. Но эта несвязность – лишь поверхностная видимость. Аналогичную форму следует отметить в группах постулатов, образующих основания формально выводимых систем математики. В самих аксиомах нет явного логического целого, но они предоставляют компоненты, из которых это логическое целое может быть выведено. Однако подлинный афоризм отличается от большей части групп математических постулатов тем, что последние суть, как правило, измышления непросветленного ума, тогда как афоризмы являются спонтанным выражением просветленного состояния. Они вполне могли бы служить постулатами, из которых можно логически вывести стройную систему построений, и в данном случае их вполне можно воспринимать как подлинные аксиомы, а не просто базовые допущения. Некоторые характеристики этой мысли я смог изолировать, и благодаря этому мне удалось увидеть кое-что в истоке афористичной мысли.

Я нахожу, что можно определенно различать четыре (если не говорить о градациях и примесях) рода мысли. Три из них используют (или могут использовать) словесные понятия более или менее адекватно. Но внутреннее содержание четвертого не соотносится ни с одним из возможных слов-понятий. Таким образом, данный вид мысли не связан с коммуникацией между разными центрами сознания (три прочих в каком-то смысле служат коммуникации).

Мысль в самой низкой своей форме нераздельно связана с телесным существованием. Там она служит органическим нуждам и связям. У всех нас чаще всего бывают именно такие мысли, которые не вполне выходят за рамки понимания животных. Эта мысль абсолютно зависит от желания; у нее нет иного назначения, кроме как служить организму. Очевидно, что говорить о вечных ценностях здесь не приходится. Языком такой мысли может быть хрюканье или жест, а на более высоком уровне развития – слово.

Выше ее – мысль, хорошо известная окультуренному человеку. Это мышление раскрепощенными (или частично свободными) понятиями, поэтому особо пригодным его инструментом является слово. Такова мысль, из которой вырастают наука, философия, математика и, в значительной степени, искусство. Она очень хорошо артикулируется. В некоторых своих проявлениях она достигает высокого уровня чистоты, но может быть более или менее загрязнена мыслью низшего рода. Реальному человеческому мышлению большей частью свойственно такое загрязнение. Даже те, кому эта мысль знакома в гораздо более чистом состоянии, в течение большей части активного бодрствования не могут удержаться на требуемом уровне дисциплины. Это сознательно направленное мышление, которое обретается ценой трудоемкого усилия. И то, что я сейчас пишу, – того же порядка.

На самом глубоком уровне различимой мысли присутствует мышление, которое течет само по себе. В своей чистоте оно не пользуется никакими понятиями, которые можно было бы выразить определенными словами. Оно скорее текучее, чем дискретное. Оно никогда не выделяет какую-то определенную составную часть, но всегда связано со всем. Всякая мысль включает в себя всю Вечность, и все же есть различимые мысли. Неразрываемое Вечное протекает перед умом, однако оно бесконечно окрашивается новыми неограниченными возможностями. В этой мысли нет никаких усилий. Она просто есть. Она не связана ни с каким желанием, ни с какими образами и символами.

Между этим глубочайшим уровнем мысли и сознательным трудоемким мышлением находится четвертый вид мысли – в каком-то смысле детище этих двух. Эта мысль в высокой степени течет сама по себе, но тем не менее сочетается со словесными понятиями. Здесь мысль концептуальная и трансцендентальная соединяются во взаимодействии. Но скромная мысль органического существа в этом не участвует. Это мысль зрелая и истинная, но вполне ясна она лишь для того, кто может Видеть.

К мысли этого рода относится многое из лучших образцов поэзии. Такая поэзия будоражит человеческую душу, а не чувства. Это поэзия содержания, а не формы. Но, прежде всего, именно этот уровень мышления порождает афоризмы – тот странный вид мысли, который является и поэзией, и чем-то еще. Ибо наравне с чувствами она пробуждает и мышление, объединяя тем самым лучшее в человеке. Неотъемлемой частью этой мысли является тайна.

* * *

В трансцендентной и органической формах мысли нетрудно признать чистое выражение высшей и низшей граней ума. Концептуальное же и афористическое мышление суть производные от них.

Было бы ошибкой считать, будто концептуальная мысль является детищем одного лишь органического вида мышления: чем-то таким, что возникло исключительно ради адаптации живого организма к усложнившимся условиям среды обитания. В этом виде мышления есть возможности для отрешенности, которые никогда бы не развились из органической жизни. В своем лучшем варианте оно более чем слегка окрашено беспристрастной отрешенностью трансцендентной мысли. В нем есть нечто и от трансцендентного, и от органического: иногда больше одного, иногда – другого.

Именно в сфере такой мысли Запад превзошел Восток. Это специфическая особенность Запада. В восточных руководствах не найти указаний на ее потенциальное место в процессе преображения. Здесь перед нами открываются новые возможности.

Афористичная мысль – порождение трансцендентного и концептуального. Это высшая форма выраженной мысли. Чтобы понять ее, недостаточно одной лишь концептуализации. Нужно также позволить пониманию вырасти изнутри.

Глава 4

Безобъектное сознание

АФОРИЗМЫ

1. Есть Безобъектное Сознание.

2. Безобъектное Сознание есть и тогда, когда объектов еще нет.

3. Хотя представляется, что существуют объекты, есть лишь Безобъектное Сознание.

4. Оставаясь ничем не затронутым, Безобъектное Сознание есть и тогда, когда объекты исчезают.

5. Вне Безобъектного Сознания ничего нет.

6. В недрах Безобъектного Сознания скрыта способность сознавать, которая проецирует объекты.

7. После проецирования объектов познавательная способность выглядит субъектом, но Безобъектное Сознание остается неизменным.

8. Когда порождается сознание объектов, тогда возникает и сознание отсутствия объектов.

9. Сознание объектов – это Вселенная.

10. Сознание отсутствия объектов – нирвана.

11. Безобъектное Сознание содержит в себе и Вселенную, и нирвану, однако для Безобъектного Сознания они суть одно и то же.

12. В Безобъектном Сознании пребывает семя времени.

13. Когда сознание постигает время, тогда рождается и знание о вневременном.

14. Сознавать время – значит сознавать Вселенную, а сознавать