Я не в состоянии вести исследования трафика. Я не вожу машину, и машины у меня нет. В моем распоряжении нет системы контрольных кабелей, с помощью которых можно зарегистрировать каждый автомобиль, проезжающий по отрезку улицы. В последние годы я испытываю физические неудобства, не позволяющие мне много ходить. Соответственно, когда мне нужно добраться до центра Торонто, я вызываю такси. Вышло так, что такси превратилось в замечательный инструмент для удовлетворения моего любопытства.

Когда я еду от аэропорта в городской центр, часть пути можно проделать по автомагистрали, поднятой на эстакаду, идущую вдоль южной границы центра, между городом и озером Онтарио. Автомагистраль связана с уличной сетью города несколькими съездами.

По пути я смотрю на счётчик. Отрезок пути по автомагистрали выглядит достаточно экономно — за свои деньги я проезжаю достаточное расстояние. Затем я утыкаюсь в узкую горловину при съезде в город, после чего все преображается. Остаток моего пути обходится очень дорого. Учитывая его цену, можно сказать, что за свои деньги я преодолеваю совсем недостаточную дистанцию. Я вовсе не жалуюсь. Тем более что если представить это как исследование, то его цена очень невелика. Меня беспокоит дорогостоящая нагрузка на город и на планету, объём дополнительных выбросов в атмосферу и стеснённость уличного движения, которые регистрируются дорогостоящей частью моей поездки.

Для того чтобы высадить меня на конкретной улице конкретной стороны конкретного квартала, водителю такси приходится кружить вокруг множества кварталов. С момента, когда мы съезжаем в уличную сеть, нас со всех сторон теснят грузовые машины развозчиков, другие такси и личные автомобили. И все их водители делают бесконечные петли, стремясь достичь конкретных мест назначения. Те, кому нужно поставить машины, чтобы отправиться на встречу, наскоро перекусить, заехать к клиенту и тому подобное, вынуждены совершить ещё один круг по городу для того, чтобы поставить машину в гараж или на стоянку. Тем хуже для них. Круги и петли тормозят движение всех, кто пытается использовать для перемещения те же улицы: автобусов, пешеходов, курьеров на велосипедах.

Мне хотелось бы выйти из такси и прямо пройти к месту назначения, однако такси не может двигаться прямо. Слабым утешением является то, что точно в такой ситуации оказываются все курьеры с посылками, почтовые фургоны, перевозчики грузов. Каждый пассажир и водитель оказался пленником как самой уличной сети, так и весьма запутанной системы въезда в неё. Насколько все это отличается от максимально удобной уличной сети, которой я пользовалась, пока могла ходить. Я имела свободный доступ к любой точке, не будучи привязана к тому или иному узкому месту.

В конечном счёте я не могла не прийти к выводу, что вся эта путаница обязана своим происхождением двум обособленным стратегическим ошибкам.

Ошибка номер один заключается в автомагистралях с усложнённым доступом к ним и их съездными рампами. Проектировщикам следовало бы спросить себя: «Как мы можем облегчить огромному числу пользователей возможность достичь целей простейшим способом при всем разнообразии этих целей?» По-видимому, они задали себе совсем другой вопрос: «Как людям с наибольшей скоростью достичь мест своего назначения в городском центре?»

Когда моё такси въезжает в пределы уличной сети с севера или с запада, где нет обособленных хайвеев, поездка по городу оказывается существенно дешевле, чем когда я въезжаю туда с юга. Даже при том условии, что в маршрут не входит «экономная» часть движения по автомагистрали. Есть некая ирония в том, что поднятый на опоры гигантский корпус автомагистрали со съездами, занявшими огромные участки земли, настолько неэффективен для водителей, которым нужен городской центр. Было бы истинным чудом, если бы закрытие дороги, спроектированной как воплощение ошибки номер один, не привело к снижению трафика по крайней мере на 20 процентов. И это без исчезновения хотя бы одного автомобиля.

Ошибка номер два нашла выражение в знаках «нет поворота налево», «остановка запрещена» (в наиболее деловые часы) и «одностороннее движение… одностороннее движение… одностороннее движение», вынуждающих моего водителя ездить кругами, чтобы добраться до нужного места. Эти осложнения были придуманы для того, чтобы убрать с пути машины, реализуя идею скоростного движения. Страна чудес! Было бы удивительно, если при снятии этих затруднений плотность трафика не сократилась бы ещё больше, чем после устранения первой ошибки. Джон Норквист, мэр американского города Милуоки, уже решился на эксперимент, отказавшись от одностороннего движения под лозунгом программы дружественного отношения к водителям.

Главным препятствием для распутывания клубка проблем, порождённых этими двумя ошибками, является застарелая парадигма. Планировщики дорог и инженеры-транспортники откуда-то взяли, что движение значит больше, чем его цель — неуместная аналогия с философской доктриной бытия, — и уверили себя в этом. В основании этой парадигмы так и видишь мальчиков, толкающих игрушечные машины, восторженно приговаривая при этом: «З-з-з» и «Р-р-р».

Студенты, изучающие транспорт как «предмет», не знакомы с давно доступной информацией. Это значит, что их преподаватели считают её несущественной, не относящейся к делу. Почтённая, несмотря на её сомнительность, парадигма подобна яду. Пропитывая все вокруг, она разрушает жизнь сообществ, растрачивает время, энергию и территорию, загрязняет атмосферу и угрожает независимости стран с большими залежами нефти. Это яркий пример того, как лженаука надевает маску науки, которую она предала. Сначала в опоре на неверное определение цели был поставлен непродуктивный вопрос. За этим последовала ошибочная формулировка гипотезы. За этим игнорировались факты. Когда накопившиеся факты уже невозможно стало игнорировать, в этом не увидели шанс постановки продуктивных вопросов. Знание о транспортных коммуникациях утратило возможность превратиться во внутренне непротиворечивую, развивающуюся систему.

Тем временем каждый год из стен университетов выходит очередная когорта выпускников. Это ещё одно доказательство того, что образование полностью сдалось на милость гонки за дипломами. Остаётся поражаться студентам. По-видимому, они достаточно удовлетворены получением диплома, чтобы не беспокоиться об отсутствии образования. Диплом и впрямь может быть для них недурной инвестицией, но это скверное капиталовложение для общества.

Следующий пример демонстрирует, как единственная ошибка в самореализации научного образа мышления может стать изменой науке. На этот раз это ошибка в выборе исследовательской стратегии.

В XIX веке три замечательных учёных заложили основы всей современной системы здравоохранения. Я уже называла двух из них: Луи Пастера, парижского химика и бактериолога, и Джона Сноу, лондонского врача и патолога, обнаружившего, что холера распространяется через заражённую питьевую воду. Сноу обнаружил, что ареал максимального количества заболеваний в центре Лондона обозначился вокруг вполне определённого источника — водоразборной колонки на Брод-стрит.

Чтобы убедиться в достоверности своей гипотезы, Сноу проследил каждую аномалию (случаи заболевания в других местах, спады смертности и тому подобное) и представил факты связи каждого отдельного случая с колонкой на Брод-стрит, тщательно выстроив из хаоса упорядоченность. Его работа имеет ценность классического произведения не только по результатам, но и по чрезвычайной тщательности обработки свидетельств. Когда Сноу представил свои доказательства правительственным чиновникам в Лондоне, те незамедлительно распорядились снять рычаг насоса колонки, и эпидемия прекратилась. Гипотеза Сноу была проверена реальностью мира и оценена по достоинству.