При виде незнакомых людей девочка еще сильнее жмется к перилам.

– Это и есть та самая малышка, – предполагает Пьер.

Ева, у которой от жалости сжимается сердце, наклоняется над ребенком, чьи глаза жадно устремлены на нее, и ласково спрашивает:

– Как тебя зовут?

– Мари.

– Мари, а фамилия?

– Мари Астрюк.

Пьер и Ева обмениваются быстрым взглядом, и он, в свою очередь, наклоняется к девочке.

– Твоя мама дома?

Девочка оборачивается, глядя на одну из дверей. Пьер идет к этой двери, но ребенок, следящий за его движениями, предупреждает:

– Входить не надо. Она с дядей Жоржем.

Пьер, собиравшийся было постучать, замирает, смотрит на Еву, которая гладит девочку по волосам, и все же стучит в дверь, сперва тихонько.

Но поскольку внутри никакого движения и по-прежнему оглушительно орет радио, он стучит сильнее, на сей раз кулаком.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Ева, не переставая гладить девочку по голове.

Ребенок не отвечает, полностью сосредоточившись на Пьере, продолжающем стучать.

Наконец из-за двери доносится мужской голос:

– Кто там?

– Да откройте же наконец!

– Иду, иду… Не нервничайте.

Радио внезапно замолкает. Пьеру слышно, как скрипнула кровать.

Девочка встает. Ева ласково берет ее за руку.

Комната в доме на улице Станислас

Наконец дверь открывается.

На пороге появляется мужчина в расстегнутой рубашке, затягивающий ремень брюк.

– Я смотрю, вам нравится вышибать двери? – нахмурив брови, угрожающе бросает он.

Пьер, не отвечая, заходит в комнату, за ним следом идет Ева, ведя за руку девочку.

Мужчина изумленно взирает на это, но все же позволяет им войти.

Комната прямо-таки дышит убогостью.

У стены стоит разобранная железная кровать. У ее подножия – детская кроватка.

В одном углу газовая плита и мойка. На столе немытые тарелки, полупустая бутылка вина и грязные стаканы.

Жена покойного, сидя на постели, застегивает засаленный холщовый пеньюар.

Она смущена, но ведет себя высокомерно.

– Госпожа Астрюк – это вы? – спрашивает Пьер.

– Ну, я.

– Это ваша дочь? – в свою очередь задает вопрос Ева, указывая на ребенка.

Между тем, закрыв дверь, мужчина встает рядом с женщиной.

– А вам какое дело? – огрызается он.

– Возможно, есть дело, – сухо отвечает Пьер и, снова обращаясь к женщине, продолжает: – Вас спрашивают, ваша ли это дочь?

– Ну, да. И что дальше?

– Почему она находилась на лестнице? – вступает в разговор Ева.

– Скажите, пожалуйста, милейшая… Я не интересуюсь, откуда у вас эти меха. Но если имеешь одну комнату, вынужден время от времени выпроваживать детей…

– Тем лучше. Если она вам мешает, мы пришли за ней. Мы – друзья ее отца.

После этих слов девочка оживает и поднимает светящееся лицо к Еве.

– За кем за ней? – потрясенно переспрашивает женщина.

– За малышкой, – поясняет Ева.

– Выметайтесь, да побыстрее, – шагнув вперед и указывая на дверь, произносит мужчина.

– Повежливее, приятель, – резко повернувшись к нему, советует Пьер. – Мы уйдем, но с девочкой.

– С девочкой? – повторяет женщина. – У вас есть нужные бумаги?

Ева роется в сумочке, подходит к столу и кладет на него пачку банкнот.

– Эти? Достаточно?

Загипнотизированные пачкой денег мужчина и женщина на мгновение замирают, особенно поражена женщина. Девочка подходит к столу посмотреть.

– А ну, живо отсюда, – приказывает мужчина, занося над ней руку.

Девочка уклоняется от удара и бежит к Пьеру, который берет ее на руки.

– Оставь, Жорж. Это дело полиции, – хватая деньги со стола, говорит женщина.

– Вот-вот, – насмешливо подтверждает Пьер, – позовите агентов… – И добавляет, обращаясь к мужчине, который засовывает деньги в карманы: – Смотри, не потеряй. Это тебе послужит доказательством, когда пойдешь с жалобой в полицию.

Он делает знак Еве, и они выходят, уводя с собой ребенка.

Загородный дом

Перед тем как выйти за ворота сада, Пьер и Ева оборачиваются и, улыбаясь, машут в знак прощания.

– До свиданья, Мари… – в последний раз кричит Ева.

В глубине ухоженного сада на крыльце дома полная добродушная дама держит за руку малышку Мари, которую явно только что искупали.

Девочка завернута в огромное махровое полотенце.

Ее мокрые волосы подвязаны бантом.

Она выпускает руку дамы и весело машет в ответ.

– До свидания.

Махровое полотенце падает, и девочка остается нагой.

Добродушная дама, смеясь, подбирает полотенце и ласково накидывает его на плечи девочки.

Пьер с Евой смеются и переглядываются.

– По крайней мере, это нам удалось, – констатирует Ева. – И подумав, добавляет: – Пьер, возьмем ее себе, если все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – уверяет тот, беря ее за руку, и ведет к такси, ожидающему у ворот. Шофер при их приближении заводит мотор.

Но Ева еще на секунду удерживает своего спутника и говорит в пространство:

– Если вы здесь, то должны быть довольны: ваша девочка в хороших руках…

Они замечают удивленный и даже обеспокоенный взгляд, который бросает на них шофер, лукаво переглядываются и садятся в автомобиль.

Шофер нажимает на газ, и такси трогается…

Улица, на которой живет Пьер

Такси останавливается перед домом, где живет Пьер, на бедной, но чистенькой улице. Ева и Пьер выходят из машины.

Пока Пьер расплачивается с шофером, Ева рассматривает здание.

Отпустив такси, Пьер застает свою подругу за этим занятием.

– Четвертый этаж. Второе окно слева, – подсказывает он.

Она поворачивается к нему, он робко протягивает ей ключ.

– Вот ключ.

– А вы разве не подниметесь? – удивленно спрашивает она.

– Ева, я должен повидать своих друзей. Когда я был… там, мне стало кое-что известно. Нас предали… Я должен их предупредить… – смущенно объясняет он.

– Это так срочно?

– Завтра будет поздно.