Эми стала вырываться из рук мисс Кэрол и разревелась с новой силой.

У Холли внезапно заболела голова. Значит, бедняжка плачет весь день из-за того, что мама бросила ее, и некому успокоить малышку.

− Я здесь, солнышко. − Она взяла дочь у мисс Кэрол. − Сейчас мы с тобой поедем домой и будем играть. Не сердись на мамочку, моя хорошая, ну пожалуйста, не сердись!

Крепко обняв маму за шею, Эмили сразу затихла. Холли с ужасом подумала, что ее дочь не такая уж крошка, чтобы ничего не понимать. Наверное, она скучала по ней − и безумно ревновала ее к соседу.

− Спасибо, вам мисс Кэрол.

Через минуту Холли уже усаживала дочку в машину.

− Сегодня мы с тобой будем вместе. А на ужин будут яблочное пюре и персики − я знаю, как моя девочка их любит. А потом я тебе буду читать про Винни-Пуха.

− Ви-и?

− Да, умница моя, про Винни-Пуха. И все у нас с тобой будет хорошо.

Все будет как прежде, пообещала себе Холли. Она больше никогда не бросит Эми. Даже на одну ночь. Никогда.

Приехав домой, Холли переодела малышку в домашние желтые ползунки и белую распашонку. Она заказала пиццу, чтобы не заниматься ужином, и увлеклась подготовкой праздника для Эми. Малышке нужно знать, что мама очень-очень любит ее. Холли даже дала себе клятву, что не станет думать о Дереке во время общения с дочерью. Но сдержать ее не получилось…

«Интересно, что это за дело с другом? Может быть, у него свидание? Может, он вообще сегодня спит с одной, а завтра с другой, − накручивала себя Холли. − Я бы так не смогла. Черт побери, я не умею быть на втором месте, мне нужно знать, что у него никого больше нет! Но я же сама его соблазнила. Дерек не виноват…»

Мысль о другой женщине не давала ей покоя. За недолгое время замужества Холли не узнала в полной мере, что такое ревность и недоверие, зато сейчас ей представилась такая возможность. Сказать, что ей это не нравилось… значило не сказать ничего.

«А может, нет никакого дела с другом и никакого свидания тоже нет, и он просто не хочет больше меня видеть… Нет, скорее даже не меня − Эмили. Я вижу, она пугает Дерека… Но ведь он не обещал, что посвятит нам свою жизнь… Даже перед тем как переспал со мной».

Эта мысль неожиданно причинила Холли такую боль, что она постаралась как можно скорее выбросить ее из головы.

− Прости меня, Эми. Я опять думала о нем… Я больше не буду, честное слово. Иди к маме на ручки. Вот так, моя хорошая. Не сердись на меня за вчерашнее…

Эми играла с яркой пуговицей на блузке Холли, не обращая внимания на ее слова.

«Как все чудесно начиналось… И как ужасно закончилось! Наверное, Дерек сейчас сердится на меня. Ничего. Пускай. У нас с Эмили все будет по-прежнему».

Но сколько бы Холли ни убеждала себя, что все останется как раньше, ее жизнь сильно изменилась, и этого нельзя было не почувствовать. Того, что она испытала с Дереком, у нее не было никогда раньше ни с одним мужчиной, даже с собственным мужем. За диким, необузданным сексом, за первобытной страстью Холли виделось нечто другое… Следом за безумием проступало чувство, совершенно особенное, ни на что не похожее.

«Как будто я пыталась заботиться о нем, − растерянно думала Холли. − Нет, „заботиться“ − это не то слово».

Она взглянула на Эмили и улыбнулась.

«Да, я смотрела на него почти так же… Неужели я люблю его? Не влюбилась, не „он мне нравится“, а именно люблю? Но разве такое может быть?»

Факт остается фактом, призналась себе Холли. Она полюбила.

Новости хуже этой она даже представить себе не могла.

Раздался резкий звонок в дверь, и Эми, испугавшись, захныкала.

− Тихо, маленькая моя. Это привезли пиццу, чтобы мне сегодня не тратить времени на ужин.

На пороге стояла расстроенная и уставшая Мишель.

− Что случилось? − спросила Холли, замирая от страшного предчувствия.

− У мамы был сердечный приступ.

− Где она? − У Холли задрожали губы. − Все так серьезно?

− Не знаю, − вздохнула Мишель. − Мне звонили из больницы. Не плачь, нам надо ехать.

Сама Мишель плакать уже не могла. Слезы текли всю дорогу, пока она вела машину до дома Холли, но, как только Мишель позвонила в дверь, они высохли сами собой. Теперь ей оставалось лишь смотреть, как из-под ресниц младшей сестры стекают соленые капли, размазывая тушь.

− Не плачь. Все утрясется, поверь!

Холли глубоко вздохнула, протянула руку за свитером, лежавшим на полке в прихожей… И тут же вспомнила об Эмили. Мишель угадала ее мысль.

− Я оставила Ника с Робом. Попроси кого-нибудь из соседей посидеть с ней − мы можем задержаться.

Холли опустила голову. Из всех соседей она знала лишь одного, кого можно было попросить… и кто, наверное, не откажет ей.

Дерек сидел на диване напротив телевизора − в одной руке у него был бутерброд, а в другой − открытая банка пива. Спать не хотелось, но им овладело странное оцепенение. Казалось, время течет невыносимо медленно и ночь не наступит никогда. По первому каналу начался бейсбольный матч.

− Не лучший способ убить время, − сказал Дерек, обращаясь к котенку, уютно устроившемуся в кресле, − но ничего, сойдет.

Его мысли крутились вокруг прошедшей ночи. «Холли Блэйк», − повторял он про себя, как заклинание, и не знал, зачем это делает. Чувство вины и сожаления мешало расслабиться и отвлечься.

− Я дурак.

Котенок, услышав его голос, приподнял голову и сонно мурлыкнул.

− А ты согласен, да? − спросил Дерек, подхватывая пушистый комочек с кресла и усаживая его рядом с собой на диван. − Согласен, вижу. Я самый настоящий дурак. Но ты лучше молчи, просто составь старику компанию.

Котенок поворочался немного и свернулся в клубочек рядом с Дереком.

− Боюсь, компании лучше мне теперь долго не найти. Холли наверняка обиделась. Знаешь, а я ведь скучаю по ней и… − Дерек помедлил мгновение и хлопнул себя по лбу. − Черт побери! Ты не поверишь: я скучаю и по Эмили тоже! Докатился…

Котенок внимательно смотрел на него неподвижными зелеными глазами.

− С утра я вел себя как последний кретин, − продолжил Дерек. − Ну что мне стоило сходить с ними в зоопарк? Сам все испортил…

Котенок подобрался к Дереку и поставил передние лапки ему на колени. Им двигало вовсе не сочувствие к хозяину: просто он подозревал, что на куске хлеба еще осталось немного колбасы. Он был совершенно прав, и хозяин щедро поделился с котенком, чего за ним обычно не водилось.