Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я не богиня. В смысле, сейчас, – сообщила я практически правду. – Человеческая девушка Марьяна, которую вы спасли в храме от воинов. Так меня и воспринимай. Ведь ты бы спасла простую мирную жительницу этого мира?
– О… Думаю, да, – пробормотала девушка и, подумав еще, кивнула и добавила уже увереннее: – Уж всяко не осталась бы в стороне.
– Вот видишь. Ты и не осталась. Как и Ронан с Тайрином. Так что случилось? И, учитывая, что я больше не богиня, стоит ли мне в чем-то признаваться?
Последнее я уточнила, подумав, что вчера Элайза не стремилась в чем-либо мне признаться. И мне бы очень не хотелось сейчас услышать рассказ об их совместной ночи с Ронаном. Такие вещи в своих книгах я предпочитаю обходить стороной. В общем-то, и в чужих тоже, пролистывая страницы. Так что хотелось бы избежать подробностей. И вообще каких-либо упоминаний. Предпочту думать, что они всю ночь рассматривали меч принца. Ну или болтали о добром, о вечном… Кстати. А ведь вполне может быть. С чего мои мысли вообще потекли в иную плоскость, если знаю характеры этих двоих?
– Я именно об этом и хочу поговорить! – вклинился в мои мысли голос эльфийки.
– Не надо! – невольно воскликнула я. И наткнувшись на растерянный и озадаченный взгляд девушки, добавила осторожно: – Ты о чем вообще?
– О том, что в… твоем теле больше нет божественных сил, – с небольшой запинкой она все же перешла на “ты” и продолжила увереннее: – Ты стала смертной. Совершенно беззащитной невинной душой. Не приспособленной к жизни в этом жестоком мире, где опасность может таиться за каждым углом. И любое неосторожное действие может ранить. Или даже привести к смерти. Ужасной и мучительной…
– А можно уже перейти к самому признанию или просто к чему-то более оптимистичному? – не выдержала я, понимая, что с каждым словом я все ближе к депрессии.
– Я оставила тебя, зная, что ты не в состоянии защитить себя в случае нападения, – призналась Элайза убитым голосом.
– Всего-то? Поверь, если бы меня пришли убивать, вся таверна услышала бы. Что-что, но принимать смерть молча я бы точно уж не стала. Да и я точно знаю, что пока мы не получим первую часть артефакта, темные воины на нас не нападут, – успокоила ее я.
– Откуда тебе это известно? Ты же лишена божественных сил, – с некоторым подозрением прищурилась эльфийка.
– Зато я вижу главные узлы будущих вероятностей, – не без пафоса напустила туману я.
Какое-то время эльфийка озадаченно молчала. К тому же мы уже пришли к торговым рядам. Там она встряхнулась и переключилась уже на насущные дела, с азартом, который обычно не присущ эльфам, тем более венценосным, принявшись яростно торговаться за каждые сто граммов крупы.
После средневекового шоппинга Элайза окончательно успокоилась на мой счет. Вместо этого я имела сомнительное удовольствие слушать дифирамбы в адрес Ронана.
– И мыслит он неординарно. Казалось бы, вот она, мель его разума, по щиколотки зайдешь – вот и вся глубина. А тут раз – и водоворот мыслей внезапно закрутит, окунет с макушкой… – делилась впечатлениями она.
И, собственно, вспомнить наш с ним вчерашний разговор – что-то в этом было. Я тоже думала, что принц простой и прямой, как доска. Но если так подумать – насколько злой должна быть любовь, чтобы эльфийская принцесса полюбила ограниченного грубого мужлана, пусть он и принц? Что и возвращает нас к тому, что не так уж Ронан и прост. Быть может, вся его наивность и простота и вовсе часть образа?
Перед глазами пронеслись картинки-воспоминания с нашей первой встречи. Нет, ну настолько играть невозможно. Ну ладно, на чем-то этот образ базируется, конечно, но все равно, считать Ронана недалеким не стоит. Первое впечатление еще ни о чем не говорит, иначе в мире и вовсе никогда бы не было ни лжи, ни разочарований. Так что я все же была согласна с Элайзой – принцу все еще есть чем удивить.
– ..и как загляну в его лазурные глаза, так и забываю обо всем на свете… – вдохновенно пела эльфийка, мечтательно улыбаясь.
А ведь я, признаться честно, изначально планировала сделать его горбатым озлобленным карликом… Правда, эльфийская принцесса при таком раскладе ему бы не досталась – моя фантазия не безгранична.
– А когда он ласкает мои плечи… – подбавила личных подробностей Элайза, вынудив меня закашляться.
– Мы почти уже пришли! – выпалила я, желая отвлечь ее. И добавила с облегчением: – А вон и парни с лошадьми. Пора двигаться в путь… Надеюсь, после того как мы вкусно пообедаем.
Глава 18
Я считала себя абсолютно не приспособленной к местным реалиям и совершенно далекой от всего того, что умеют жители этого мира? А вот и нет! Ха-ха, обломись, вселенная! Не зря мама водила меня в детстве на ипподром покататься на лошадке. Хоть здесь не опозорюсь, не сумев взобраться на лошадь или свалившись почти сразу же после этого.
Я оказалась на коняшке быстрее, чем все эти мысли пронеслись у меня в голове. Пусть и при помощи Тайрина (вообще вызвался Ронан, но после чересчур пристального взгляда Элайзы, тот резко отвлекся на пролетавшую над ним бабочку). Ну ладно, если уж совсем начистоту, я только и успела вякнуть, что люблю лошадей, после чего почувствовала горячие ладони Тайрина на моей… э-э… пусть будет на моей пояснице. И пока убеждала себя, что я не буду смущаться и краснеть, оказалась уже на лошади.
– Марьяна? Все в порядке? – вежливо поинтересовался Тайрин, выражая исключительно участие и беспокойство.
Элайза и Ронан тоже уже успели оседлать своих коней и сейчас о чем-то негромко ворковали, не обращая на нас с Тайрином никакого внимания. На губах эльфийки блуждала мечтательная улыбка, да и глаза Ронана горели каким-то особым внутренним светом, от которого становилось тепло всем, кто его видел.
– Да, все отлично, – натянуто улыбнулась я, пытаясь одолеть овладевшую мной неловкость.
На площадке у таверны веселая ребятня гоняла мяч, азартно подбадривая друг друга нестройными выкриками. Через дорогу во дворе за низким деревянным заборчиком две девушки о чем-то судачили, развешивая постиранное белье, периодически разражаясь взрывами смеха. Нет-нет, они бросали заинтересованны взгляды в нашу сторону, обсуждая, может, как раз и нас. Но стоило об этом подумать, как фокус их внимания переключился на пекарню по соседству. Оттуда доносились сердитые крики.
Если прислушаться, можно было
