— Да.

— Не скромничай, здесь все свои.

Здесь не было своих. Бархановы смотрели на меня как на врага, а Мелена так настойчиво ластилась к Артуру, что мне хотелось броситься на нее и повыдирать рыжие патлы.

— Тебе чего положить? — Кир никак не хотел оставить меня в покое, при этом весьма убедительно играл заботу, — у Демида повариха просто клад. Такое мясо готовит… мммм…пальчики оближешь.

— Я не хочу.

— Конечно хочешь, — взял мою тарелку и начал накладывать, — ешь.

Я покорно взяла вилку и начала ковыряться в еде, не испытывая ни малейшего аппетита. Первый же кусок мяса лег в желудок тяжелым кирпичом.

— Кстати, хотел спросить, как сделка прошла? — как бы между прочим сказал Кирилл, когда вечер уже был в полном разгаре. Братья общались, Мелена чувствовала себя как рыба в воде, а никому не нужная я сдавленно молчала. — а то я ж всего лишь бедный сисадмин, и все новости до меня доходят в последнюю очередь.

Я замерла, словно парализованная. Речь ведь о той самой сделке? Да?

Руки задрожали настолько сильно, что пришлось прятать их под столом, чтобы остальные не заметили.

— Все нормально, — Артур лениво повел плечами, а Демид расплылся в странной усмешке.

— Нормально? — Кир улыбался, но за то время, что мы провели вместе, я научилась чувствовать его, читать между строк. И сейчас за беспечными вопросами скрывался яростный интерес, — а поподробнее? Привычная схема сработала?

— Нет.

— Пипец, жалко то как. Такая сделка сорвалась, — сокрушенно покачал головой он, — проклятье…

У меня оборвалась тугая нить где-то животе. Неужели все было зря.

— Ха, как бы не так. Этот гад, — Демид кивнул на брата, — все переделал. И коммерческое предложение, и стартовые параметры. Все! Прикинь! И не сказал ни слова.

Я во все глаза уставилась на Артура.

— Да ты что? — изумился Кирилл, каким-то чудом удерживая на лице привычную маску обаятельного раздолбая. Я кожей почувствовала, как полоснула ярость.

— Да. Я чуть не поседел, когда на сделку вышли, и вместо подготовленного кейса он совсем другое начал выгружать. Ну, думаю все. Плакали наши планы, а вместо этого, всех порвали, представляешь? — Демид восхищенно покачал головой, — просто разнесли.

Артур спокойно улыбался, будто речь шла о дружеском футбольном матче, а не о многомиллионных сделках.

— До сих пор ума не приложу, как ты до этого додумался.

— Повезло.

Я внутренне торжествовала. Он получил мое письмо! Получил!

И не просто получил! Прочитал, изучил, сделал выводы и, сам того не понимая, под чистую уделал Кирилла, который теперь сидел, будто воды в рот набравши и сжимал до белых костяшек кулаки.

Что, любимый, пролетели твои планы? Наслаждайся, обтекай.

На душе стало так легко и приятно, что я невольно улыбнулась. Правда улыбка тут же погасла, стоило только заметить, как Мелена своими проворными наманикюренными пальчиками, прошлась по предплечью Артура.

— Я всегда знала, что ты у меня самый умный.

Этот простой, но такой интимный жест, взгляд, полный обещания — словно иглы под кожу. Едва вспыхнувшая радость от того, что муж проиграл, погасла, сминаемая ревностью и болью. Тошно стало.

А вернее затошнило.

* * *

Медленными ленивыми волнами тошнота подкатывала к горлу, разливаясь горечью по языку.

Только не сейчас, пожалуйста!

Я схватила дольку лимона и отправила ее в рот, надеясь хоть как-то предотвратить надвигающуюся катастрофу. Помогло, но не на долго. Три минуты и живот снова скрутило. Мне стало страшно, что если прямо сейчас не сбегу в уборную, то устрою фонтан прямо за столом!

— Простите, — прошелестела, стараясь особо не разевать рот, — мне надо отойти.

Снова спазм, и содержимое желудка весело подпрыгнуло, перевернулось, намекая, что вот-вот и вырвется наружу.

Нельзя. Держись.

— Ты какая-то бледная, — первой встревожилась Мелена, — на тебе лица нет.

— Ника, все в порядке? — тут же обеспокоенно спросил Кирилл.

— Да, все хорошо, — мне с трудом удалось высвободить свои холодные дрожащие пальцы из его крепкой ладони, — я сейчас вернусь.

Кое-как улыбнулась гостям, которые все как один смотрели на меня, поднялась из-за стола, чувствуя, как кружится голова и болезненно сокращается желудок.

Не дойду! Точно не дойду.

Чужие взгляды прожигали спину, ноги едва держали, а я шла, пытаясь сдержаться.

Гостиная осталась позади. Широкий холл. Впереди заветная дверь, ведущая в туалет.

Последние десять шагов я бежала, звонко цокая каблуками и думая только о том, как бы успеть. Толкнула дверь, ввалилась внутрь, и в тот же миг меня вывернуло.

Ура. Все-таки добежала. Так себе счастье, конечно, но хотя бы не придется краснеть за то, что испортила пол в чужом доме.

Я старалась не думать о том, как мой побег выглядел стороны. И так ясно, что все плохо. Мужики то, может, и не обратили бы внимания, но вот Мелена…

Продышавшись, я умылась, поправила смявшийся макияж и, кое-как собрала в кулак всю свою смелость вместе с выдержкой и вышла из убежища.

В холле меня ждали ВСЕ. Взволнованный муж-мерзавец, гадкая рыжая подруга Артура, старшие братья Бархановы. При моем появлении они все уставились на меня, вызывая стойкое желание развернуться и бежать куда глаза глядят.

— Ник, это что такое было? — спросил Кирилл, — Ты позеленела и сбежала. Мы все испугались.

Глаза голубые, яркие словно летнее небо. Смотрят так, будто пытаются внутрь забраться, на подкорку, разворошить все там к чертовой матери.

— Все в порядке. Мне просто стало не хорошо.

Под прицелом чужих взглядов хотелось провалиться сквозь землю. Я будто голая стояла на центральной площади, а вокруг ходил любопытный народ, рассматривая меня со всех сторон. Балансировала на самом краю обрыва. Легкое дуновение ветра и сорвусь в пропасть. И ухватиться не за что. На моей стороне никого нет.

— Так, вас можно поздравить? — промурлыкала Мелена, вбивая своими словами последний гвоздь в крышку моего гроба.

— С чем? — сипло, будто через силу поинтересовался Артур, не отрывая от меня растерянного взгляда.

— Ну, что ж ты какой недогадливый. Племяш у тебя скоро родится. Так ведь, Вероничка?

Артур шумно втянул воздух в легкие, и я чуть не задохнулась от того коктейля эмоций, что на миг прорвались в его взгляде. Боль, ревность, бессилие. Все это принадлежало только мне. Та маска равнодушия, за которой он прятался в последнее время, с треском рассыпалась, как карточный домик, оголяя настоящие чувства.