— Что-то пуза совсем не видать, — Кир шагнул ко мне и бесцеремонно прикоснулся к животу.

Я отшатнулась от него, будто от ядовитой змеи.

— Срок маленький. Шесть недель.

— Ну вот, а говорила, что не знаешь, — хмыкнул он, — а вообще, как была тощей, так и осталась. Разве что титьки подросли. Дайка, проверю.

Я оцепенела, когда наглая ладонь сжала грудь, приподняла будто взвешивая.

— Хм, не понятно, — провел большим пальцем по коже, и тут же толпа злых мурашек побежала по плечам. Вовсе не от возбуждения, но Кирилл похоже решил иначе. Провел по груди, спустился по животу, обвел пупок и двинулся дальше.

— Что-то мы с тобой давно друг другу супружеский долг не отдавали. Как считаешь?

Меня с головой захлестнул дикий ужас:

— Я не хочу!

— Когда меня это волновало?

Медленно, не отводя от меня взгляда, начал расстёгивать ремень на брюках:

— Никогда с беременной бабой не пробовал.

Нет, нет, нет, пожалуйста не надо.

Спас меня все тот же проклятый токсикоз. На нервной почве так скрутило, что я едва успела оттолкнуть Кирилла в сторону и склониться над унитазом.

— Да, твою мать! Ты теперь целыми днями блевать будешь? — раздраженно рявкнул он.

— Уйди отсюда, — простонала я, в перерывах между спазмами.

— У тебя забыл спросить, куда мне…

— Да уйди ты! — взвизгнула, бросая на него взгляд полный ненависти. — не до тебя!

И снова спазм.

По-моему, от этой истерики Кирилл охренел. Посмотрел на меня как на умалишённую, что-то промычал и выскочил из ванны, оставив меня один на один с унитазом.

Хоть какая-то польза от беременных недомоганий. Если меня так будет крутить каждый раз, когда он окажется поблизости — я только за.

Развод он мне так и не дал несмотря на то, что я надеялась до последнего и, не жалея собственной гордости, упрашивала меня отпустить. Разве что на коленях перед ним не ползала, взывая к милосердию и здравому смыслу. Кирилл был непреклонен. Нет и все. Еще глумливо добавлял: разве можно ребенка без отца оставлять. Сволочь. До ребенка ему не было никакого дела, единственная цель — досадить брату. Я не знаю, что за черная кошка пробежала между ним и Артуром, но он просто с маниакальным упорством занимался вредительством.

Радовало только одно, Кир оставил попытки востребовать с меня супружеский долг. Стоило ему только приблизиться или просто намекнуть на секс, как у меня внутри срабатывал защитный механизм. Мне на самом деле становилось нехорошо. Фраза «меня от тебя тошнит» теперь звучала очень актуально. Приятного в этом мало, но зато он тут же оставлял меня в покое. Видать, коробило, что на него такого прекрасного может быть такая некрасивая реакция. Ничего, переживет.

— Прикинь, братан-то мой дорогой хвост поджал и сбежать решил, — весело сказал Кирилл, заходя на кухню. Я как раз разогревала ему ужин, как примерная жена, поджидающая мужа с работы.

Не получив от меня никакой реакции, он недовольно добавил:

— В Европу сваливает на пмж. Типа новое направление будет разрабатывать.

Я сначала не поняла, о ком идет речь. Европой всегда интересовался Демид. Артур, наоборот, больше радел за основное детище. Но вряд ли Кирилл пришел бы с новостями о Демиде. Сердце тут же начало отбивать нервную дробь, норовя выскочить из груди.

— Ты про Артура? — я бессильно наблюдала за тем, как начала мелко подрагивать пластиковая лопаточка в руках.

— А про кого еще? — Кирилл плюхнулся на стул, — на днях отчаливает. Слабак.

В висках застучали маленькие безжалостные молоточки.

— Значит так надо, — я внезапно осипла. Горло драло, будто песка насыпали.

— Угу. Конечно. Надо ему, — хмыкнул Кир, — Сбегает он, Вероничка. Из-за тебя. И твоего пуза. Пересилить себя не может.

Он выразительно посмотрел на мой живот, и я непроизвольно прикрыла его руками, испытывая необъяснимую потребность защитить даже от простого взгляда.

— Кстати, кто там у нас? — как бы между прочим поинтересовался он, увлеченно подтягивая к себе тарелку с тушеной картошкой, — надеюсь, парень.

И снова посмотрел на меня так, будто я обязана по заказу выдать ему ребенка определенного пола.

— Там еще ничего не видно. Срок маленький, — как робот произнесла я. Прислонилась задом к кухонному гарнитуру и наблюдала за тем, как муж ужинает. Хоть бы подавился что ли.

— Да? Ну, мне, собственно говоря, плевать. Сама с ним возиться будешь, я на всякие подгузники и пеленки не подписывался.

— Тогда зачем все это? — на его помощь я так и так не рассчитывала, но не спросить не могла, — разводиться надо было.

— Вероник, — устало сказал Кирилл, будто его необычайно утомило общение с такой бестолочью, как я, — кругами ходим. Могу повторить еще раз, если до тебя до сих пор не дошло. Хрен тебе, а не развод.

— Ты ж меня не любишь!

— Конечно, не люблю, — посмотрел на меня исподлобья, — с чего я тебя любить-то должен? Или ты из тех блаженных, которые уверены, что браки могут быть только по любви?

Нет. Я не из таких. Просто пытаюсь нащупать хоть что-то, хоть какой-то рычаг воздействия, какие-то слова, к которым он прислушается.

— Я знаю, что ты шляешься. У тебя девка есть.

— И не одна, — с готовностью согласился он, — и, кстати, еще бы ты не знала. Сидела и подслушивала под дверью.

Я покраснела до кончиков волос, вспомнив как пришла домой пораньше и обнаружила мужа с любовницей.

— Понравилось, надеюсь? Завелась? — он продолжал издеваться.

— Нет. Это было отвратительно!

Он хмыкнул:

— Да? Странно, а нам понравилось.

Я продолжала краснеть, Кир продолжал ухмыляться. Отличная пара.

— Если бы мы развелись, — я попробовала говорить спокойно, рассудительно, — ты бы мог обжиматься со своими бабами и ни о чем не париться.

— Я и так не парюсь, — он пожал плечами, — конечно, присутствие дома маленькой зануды немного напрягает. Но ничего, потерплю. Я уже почти привык, что ты под ногами путаешься. Почти не замечаю.

— Ты бы мог жениться на той своей девке, — не сдавалась я.

— Нет не мог бы, — Кирилл раздраженно покачал головой, устав от моих предложений.

— Почему? Она же тебе нравится больше, чем я…

— Зато она совершенно не нравится Артуру, — сказал таким тоном, будто это само собой разумеющееся. — все. Отстань от меня.

Отмахнулся и ушел с кухни, оставив за собой грязную посуду. Через миг из глубины квартиры донеслось невозмутимое: