– Он сказал мне, что разговаривал с матерью и убедил ее в том, что он любит меня по-настоящему, что это не какой-то там курортный или интернетовский, виртуальный роман. Она выслушала его, успокоила и сказала, что, если ее сын полюбил девушку, она не станет препятствовать нашей свадьбе. Конечно, она уверила его в том, что они не тронут меня, все-таки я – невеста Тони. Но, вероятно, у преступников свои понятия. Думаю, Роза в первую очередь увидела во мне источник получения денег. Я же была хорошо одета, да и деньги у меня были.

Мне вдруг показалось, что я слышу шаги на лестнице. Я схватила Соню за руку.

– Тс. Слышишь?!

– Да. Как будто кто-то ходит…

И тут мы услышали, что по лестнице действительно кто-то поднимается. Неторопливо, как к себе домой.

Мы спрятались за старым столом и замерли. Скрипнула дверь, просунулась голова, и мы услышали шепот:

– Соня. Это я, Роза. Вы еще здесь? Просто я хочу сказать вам, что никак не могу найти кофейник. Хотела вам кофе приготовить.

Я подумала, что Роза неплохо владеет русским языком. Подумала – и расхохоталась.

Ранним утром следующего дня Роза Шиллинг навестила свою подругу, фрау Майер, жившую всего в пяти минутах ходьбы от ее дома. Катлин Майер была вдовой, жила одна в большом доме и почти все время отдавала саду. И на этот раз Роза нашла ее в саду, где та убирала листья с розовой клумбы. В дождевике и длинных перчатках, Катлин, невысокая брюнетка в голубом берете под цвет глаз, улыбнулась, увидев Розу. Подруги обнялись.

– Рада тебя видеть, Роза! Проходи. Знаешь ведь, работа в саду не прекращается никогда, даже в такие пасмурные дни я всегда что-нибудь делаю. С тех пор, как умер мой Гельмут, мне даже в дом идти не хочется – там каждая вещь, все-все напоминает мне о нем. Так тяжело. Но жизнь продолжается, – сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Пойдем, я угощу тебя новым салатом. Я сегодня встала в пять утра, не знала, чем себя занять. Вот и приготовила салат из мягкого сыра и петрушки. Ну, сама попробуешь.

За завтраком Роза все больше молчала, и Катлин поняла, что подруга снова чем-то озабочена. С тех пор, как в доме поселилась эта русская, которая называет себя Софи, Роза даже похудела. И не то чтобы у них не сложились отношения, тогда Роза сразу же ушла бы работать к Крафтам (они ждут не дождутся, когда Роза придет к ним, чтобы уволить, наконец, свою нахальную, ленивую служанку Катарину), но что-то не давало Розе покоя, это сразу бросалось в глаза.

– Ну что, подруга, может, расскажешь, что у вас там происходит?

– Ладно, расскажу. – Роза поковырялась вилкой в сырном салате, затем отложила прибор в сторону и отпила несколько глотков кофе. – Не хотела рассказывать по одной простой причине: поначалу мне показалось все это несерьезным, понимаешь? Но теперь. Теперь я уже не могу закрывать глаза на то, что происходит в нашем доме…

– Наконец-то! Что случилось, Роза?

– Все вертится вокруг макета. Ты же помнишь его? Я тебе его показывала, когда Клементина, уже овдовев, уехала развеяться в Африку и дом стоял пустым.

– Да. Клементина. Какая чудесная была женщина! Конечно, помню! Он, как настоящий дом, этот макет. И что с ним случилось? Ты нечаянно сломала один этаж? Или сразу два?

– Так я и знала! Если ты иронизируешь сейчас – по ничтожному поводу, можно себе представить, как ты себя поведешь, когда я расскажу тебе то, что собираюсь.

Роза нахмурила тонко выщипанные брови и привычным движением поправила волнистую светлую прядь на лбу. Она была очень ухоженной, аккуратно одетой во все светлое женщиной. Нежный природный румянец заливал ее пухлые щеки.

Они сидели в уютной гостиной, где стоял диван с обивкой в красных и голубых розах, были там шелковые шторы в розочках, в центре круглого, крытого белой кружевной скатертью стола – пузатая ваза красного прозрачного стекла, в которой благоухали поздние бордовые и белые хризантемы.

– Ладно, Роза, не обижайся. Понимаешь, до недавних пор ты была такой спокойной, казалось, все тебя в жизни устраивает. Работаешь в хорошем богатом доме, деньги откладываешь, квартира имеется, и даже кое-кто раз в неделю наведывается к тебе…

– Ладно тебе, Катлин! Не время сейчас говорить о подобных глупостях. Чувствую я, что в нашем доме назревает что-то нехорошее. Как тебе объяснить – не знаю.

– Ты сказала, что все крутится вокруг макета?

– Да. Я же убираю на чердаке, и макет этот тоже протираю. Как ты понимаешь, он стоит там давно, и, чтобы протереть все, мне приходится снимать этажи, чтобы легче было убрать в этих маленьких комнатках.

– Да я помню, этот макет – прелесть, что такое! Особенно для детей.

– Для детей, – она усмехнулась. – Если бы! В том-то и дело, что в этот дом играют взрослые, а точнее – моя новая хозяйка. Я сама видела, как она расставляла внутри него какие-то куклы.

– Куклы?! Неужели она играла? Может, она малость того?

– Да вроде бы нормальная девушка. Я поднимаюсь однажды наверх, чтобы убраться, и слышу, Софи там как будто с кем-то разговаривает. Я, правда, сначала подумала, что она говорит по телефону, приоткрыла дверь (она меня не заметила), смотрю – она играет с маленькими такими куклами.

– Ты, наверное, разыгрываешь меня? – Катлин посмотрела на Розу с недоверием. – Как это… играет?!

– Может, и не играет, но рассматривает каких-то кукол. И рассуждает сама с собой вслух: мол, и как это ты здесь оказалась? И тут я не выдержала и дала о себе знать. Понимаешь, мне было неудобно и дальше слушать и смотреть весь этот странный спектакль. К тому же мне было просто любопытно – что она делает? И я сделала вид, что только что открыла дверь, да еще и хлопнула ею – вот, мол, я пришла!

– И что, она испугалась?

– Не то чтобы испугалась. Нет, она не вела себя, как человек, которого застали за чем-то неприличным или за тем, что ей хотелось бы скрыть. Ничего подобного. Она даже как будто обрадовалась и позвала меня. Смотрите, Роза, говорит она мне, что я здесь нашла!

Я подошла и смотрю – кукла. В зеленом платье. Блондинка.

– Роза! – воскликнула удивленная Катлин.

– Говорю же – блондинка в зеленом платье!

– Ну и что?

– А то, что Софи предложила мне сесть и рассказала удивительную историю. Будто она сначала обнаружила в той комнатке в макете, которая соответствует моей настоящей комнате в доме, куклу в белом переднике, совсем, как у меня. И кукла эта лежала как бы на моей кровати.

– Господи, бред какой-то, честное слово!

– Если бы! Понимаешь, Катлин, это случилось за день до того, как я заболела. Ты помнишь, где-то полмесяца тому назад я заболела? Мне было так плохо! Я же звонила еще тогда тебе.

– Конечно, помню! Но при чем здесь кукла?