– Нет, ты ошибаешься, кузнец демонстрировал всего лишь мощную грудную клетку и умение дышать животом. Ты и сейчас спокойно можешь повторить этот подвиг. Мы будем учиться другому. Ты сейчас поймёшь, чего я от тебя хочу добиться. Ложись на спину.

Заинтригованный Томарсин не заставил просить себя дважды, упав на спину там, где стоял.

– Хорошо лежишь, – с усмешкой сказал отшельник, – сейчас будешь учиться дышать животом, – продолжил он, встав двумя ногами ему на живот.

А отшельник был мужчина не маленький. Томарсину пришлось капитально напрячь мышцы, живота, чтобы удержать его.

– Так ты говоришь, десять мужчин, таких как я? И долго же он их держал? – услышал Томарсин скрипучий голос, прозвучавший с большой издёвкой.

Томарсин хорошо понимал, над кем издевается учитель, только ответить не мог. Он задыхался, так как не мог сделать вдох, не расслабив мышц живота, а расслабить их тоже не мог, опасаясь, что отшельник раздавит его.

– Вот этому тебе предстоит научиться, – борясь с удушьем, услышал он.

– Ты издеваешься надо мной?! – с большим недоверием в голосе воскликнул Томарсин, когда отшельник соизволил слезть с него. – Как можно дышать при напряжённом животе?

– Очень даже можно, и ты будешь уметь это делать. Но чтобы ты поверил, придётся мне, старику, лечь на землю.

Сказал и сделал, для виду кряхтя.

– Становись мне на живот, смелее, не раздавишь, – сказал отшельник, видя нерешительность в глазах Томарсина. – Ты не такой уж большой, каким сам себе кажешься, – продолжил он под скрипучий смешок.

Томарсин встал двумя ногами на живот отшельнику, готовый в любой момент соскочить на землю. Но он зря опасался. Отшельник спокойно лежал, пряча улыбку в седых усах. Более того, он демонстративно положил руки под голову и начал что-то напевать, продолжая улыбаться. Томарсин, чувствуя твердокаменную неподвижную опору под своими ногами, вынужден был признать, что отшельник, несмотря ни на что, продолжает спокойно дышать, при этом его грудь оставалась неподвижной.

– Как ты это делаешь, учитель!? – воскликнул Томарсин.

– Так же, как ты будешь делать это. Человек может сделать всё, но при одном условии: если поверит. Сомнение – самый большой враг твой. Запомни. А чтобы победить этого врага не только сейчас, но и в любом другом случае, вспомни, зачем твой старый учитель лёг на землю.

Томарсин учился дышать, и раз в неделю выходил на полосу препятствий, как он окрестил изобретение отшельника, проходя с каждым разом всё дольше и делая больше шагов. Настало время и для двадцатого шага, и даже мазь не понадобилась, правда, через три месяца еженедельного штурма. А ещё через месяц он научился проходить полосу препятствий, что называется, играючи, и к тому времени отшельник мог станцевать у него на животе.

Каждая лекарственная трава имела свой день сбора, когда набирала максимальную силу. Но была травка, которая только раз за четыре года приобретала чудодейственную лекарственную мощь, оставаясь просто травой всё остальное время. Один день и только в високосный год. Буквально единицы людей знали или когда-либо слышали об этой траве, а использовали её и того меньше. Отшельник показал Томарсину высушенный цветок и рассказал место, где его надо искать.

– Тебе придётся побегать завтра от восхода и до заката. Чувствую я, что скоро эта трава нам очень будет нужна. Собери, сколько сможешь.

– Почему ты мне раньше ничего не говорил о ней? – спросил отшельника Томарсин. – И от чего она лечит?

– Ты ещё много чего не знаешь. Придёт время, узнаешь и это, – ответил отшельник на оба его вопроса, на самом деле ничего не сказав.

– А почему ты не идёшь со мной, раз это такая нужная трава? – спросил отшельника Томарсин.

– Эта трава понадобится тебе, ты и должен собирать её. А у меня завтра есть дело.

Томарсин ушёл, едва посветлел восток. Отшельник тоже не спал, а чуть рассвело, вышел на полосу препятствий. Ему тоже предстояла большая работа в этот день. Весь день он потратил на то, что перевязывал корзинки катапульт, в которые клались снаряды, где-то удлиняя, а где-то укорачивая верёвки, которыми они крепились к концам катапульт. Внешне всё выглядело как прежде. Хотя на самом деле отшельник перестроил весь инструмент.

Голодный, но довольный Томарсин вернулся в глубоких сумерках. Он сумел набрать цветов даже немного больше, чем просил отшельник.

– Так ты мне скажешь, от чего лечат эти цветы? – опять задал он вопрос отшельнику, надеясь на благосклонность в благодарность за старания.

– Скоро сам узнаешь, – услышал он в ответ.

На следующий день отшельник был занят приготовлением лекарства из принесённых цветов. Дело хлопотное, требующее большого внимания. Томарсин отдыхал. Весь прошлый день он провёл на ногах. Не ел и не пил. Ни разу не присел даже. Не до того было. Первый час сбора цветов показал ему, что удовлетворить просьбу отшельника очень непросто. Только идеальная физическая подготовка позволила сделать то, что он сделал. Никому другому это было бы не по силам. Поэтому Томарсин отдыхал, не мешая кропотливому труду отшельника.

Отшельник тщательно измельчил принесённые цветы, перетёр в однородную массу. И эту массу долго варил. Затем опять перетирал через мелкое сито, и опять варил, выпаривая лишнюю влагу. В итоге результатом дневного труда стало три ложки густой как дёготь, резко пахнущей массы, которую он аккуратно переложил в маленькую керамическую баночку с притёртой пробкой. Когда Томарсин увидел, сколько получилось лекарства из принесённой им торбы цветов, он только молча покачал головой, понимая, почему отшельник поставил перед ним непосильную для любого другого человека задачу.

– Ну как, отдохнул? – проскрипел отшельник, усаживаясь на землю, прислонив усталую спину к стволу дерева. – Завтра пойдёшь на полосу препятствий.

– С удовольствием, – ответил Томарсин.

Последний раз он прошёл полосу препятствий, что называется, на одном дыхании, и ещё помнил полученное удовольствие, считая, что законно заслужил его. Но он и не догадывался, какое испытание очередной раз ему подготовил неугомонный учитель.

Утром Томарсин не счесть который раз прислонился спиной к стволу стартового дерева, ожидая звона тетивы, как команды к первому шагу. Отшельник не заставил себя долго ждать, поднял лук и спустил тетиву. Первые пять шагов всё шло как всегда. Томарсин уверено начал бой с летящими в него снарядами, автоматически отклоняя летящие в голову, не забывая сделать вдох и принимая удары в корпус на выдохе. Но после пятого снаряда всё вдруг резко поменялось.

За четыре месяца Томарсин успел досконально изучить полосу препятствий и прекрасно знал направление полёта каждого снаряда. Но сейчас вместо ожидаемой атаки в живот Томарсин получил удар снаряда в голову и едва успел отклониться, от неожиданности забыв сделать вдох. Следующий снаряд попал туда, куда должен был попасть предыдущий, и выбил из Томарсина остатки воздуха. Едва успев сделать шаг, Томарсин опять получил удар в живот, к которому совершенно не был готов, а потом ещё один туда же, не завершив следующий шаг. А так как запаса воздуха в лёгких совсем не осталось, он хотел схитрить и сделать вдох во время движения, когда и поймал снаряд, едва выдержав. К тому времени он уже догадался, какую ловушку приготовил Отшельник, а ещё понял, что совершенно не готов к этому.