Мигнул — и видение исчезло, оставив после себя аромат цветочных лепестков, нагретых солнцем, и отчего-то — сдобы. Будто тянуло из одного из приоткрытых боковых окон свежими булочками.

— А добираться туда вот по этой улице.

Мелькнули перед глазами фасады тесно прижатых домов, входы в лавки и кофейни, собор с двумя колокольнями.

— Потом через мост Менял…

Ух, да это набережная! Широкая река, баржа, лодки под парусом и челноки, мост с выстроенными прямо на нём домами…

— И немного дальше, свернуть вот сюда. Улица не слишком заметная, госпожа Ирис пожелала место поспокойнее… Запомнил?

Отрок вновь сморгнул.

Легко вызвал в памяти самое первое видение. Белостенный домик будто дружески подмигнул — и потянулся к нему крепкими ручонками, словно говоря: не бойся! Я тебя отовсюду учую — и приманю!

— Ага. Кажись, понял.

— Погоди, торопыга, сперва выслушай, за чем посылаю! Напомнишь госпоже, что она обещала прислать мне на время некий предмет для изучения. Она знает. Получишь его и принесёшь мне, а я уж им займусь при ближайшей возможности. Да не облопайся там, сын мой, а то Мэгги уже достаёт из печи пироги, тебя порадовать.

— Тётушка Мэгги тоже здесь?

Обрадованный Назар сорвался с места.

— Жду тебя к вечеру, сын мой! — крикнул вслед брат Тук.

Монах-подавальщик поставил перед ним миску с чистой водой.

— Не боишься, что заплутает, брат? Он ведь в столице впервые, из кельи все три дня не выходил. Мы уж, грешным делом, сперва решили, что побаивается деревенский отрок большого города-то.

— А что ему бояться? Чай, Лютеция не более Константинополя будет, брат. Уж османскую-то столицу этот малый оббегал вдоль и поперёк, оттого и ноги крепкие, — усмехнулся Тук. — А хозяйка его сказывала, что очень уж он хорошо всё находит, даже незнакомые места разыскивает с лёту. Вот я и хочу эту его способность проверить.

— Дашь взглянуть? Очень уж любопытно.

— Отчего же? Смотри, брат Пётр…

И оба монаха склонились над ожившей водной поверхностью.

***

Своего первого гостя Ирис сама проводила до садовой калитки.

В доме всё сейчас было перевёрнуто верх дном: мылись окна и зеркала, чистились трубы и камины, натирались полы, ввозилась мебель… Граф де Камилле прислал сюда столько служанок, что с грандиозной уборкой должно было быть покончено не позднее, чем к вечеру. Но, несмотря на предложение дождаться идеальной чистоты и въехать лишь на следующий день, восточная гостья наотрез отказалась. Она своими глазами должна видеть, как наводят порядок, и если нужно — отдать необходимые распоряжения, чтобы потом ничего не переделывать… А главное — чем быстрее она познакомится со стенами, в которых ей предстоит жить, пусть и недолго, две-три недели — тем лучше они её примут. И подружатся. Ибо у каждого дома есть душа.

Таковое языческое утверждение Филипп де Камилле предпочёл пропустить мимо ушей, но добавил к сонму прислуги ещё и помощника своего дворецкого: дабы направлять усердие и трудолюбье множества женщин в нужное русло и проследить, чтобы работы были закончены в срок.

А потому — Ирис встретилась с молодым друидом в саду, немного запущенном, но, возможно, оттого-то уютном и располагающем к дружеской беседе.

И, провожая молодого человека, ничуть не жалела об их знакомстве.

— Где бы я ни была — вы всегда желанный гость в моём доме, — сказала ему с улыбкой. — Здесь ли, в Эстре — эти двери для вас открыты.

Молодой ирландец не стал уточнять, касается ли гостеприимство хозяйки его одного. Ясно было, что на старого Брана сия привилегия не распространяется. После всего, что старик натворил…

Тогда, после бесславного поражения под монастырскими стенами, Райену стоило большого труда угомонить его. Даже обессилев после бесплодных попыток взломать щиты феи, старик всё не мог успокоиться. Но потом затих. Безропотно позволил увести себя подальше от места роковой встречи. И как только он умудрился в огромном городе почувствовать магию феи, разыскать её? Или… на самом деле, всё проще, чем думает Райен, и дед воспользовался слухами и сплетнями, как и собирался?

Старый друид едва волочил ноги. Казалось, с каждым шагом он, с виду сухонький и немощный, становится всё тяжелее. Но вот его свободную обвисшую руку закинул себе на плечо чернокожий верзила в восточном одеянии, тот самый, что сопровождал Ирис О’Рейли при сходе на марсельский берег, а совсем недавно, появившись, как из-под земли заслонил собой госпожу. Телохранитель? Но почему сейчас он здесь, рядом?

— Я помогу, — коротко сказал мавр.

Райен не возражал. Хоть и самого боги силой не обидели — но часть её сейчас уходила на удержание деда в полусонном, вялом состоянии. Главное — благополучно довести, уложить в постель и погрузить в сон суток на двое-трое, чтобы он окончательно угомонился. Хоть бы выветрилась, наконец, эта фейская магия, что действовала на него, как перебродивший мухоморный настой на берсеркера! За то время, что они провели в Лютеции, внук несколько раз незаметно пытался навесить на деда накопитель, чтобы оттянуть переизбыток Силы, но ушлый старик умудрился как-то переработать чуждую энергетику: она укоренилась в нём, и оттягиванию извне не поддавалась. И молодой О’Ши не без основания волновался, что так и не узнает последних секретов деда и наставника, ибо тот сдавал на глазах. Похоже, для нападения на фею он использовал сугубо свою силу, а украденная чужая магия, хоть и держалась в нём, но бунтовала. Отказывалась подчиняться. И если не остановить этот конфликт — рано или поздно случится беда.

Поэтому помощь со стороны он принял с благодарностью. Тем более — от человека О’Рейли. Телохранитель вряд ли оставил госпожу самовольно, скорее всего — она послала его вслед за ними. А это значит, что есть шанс хотя бы объясниться.

Но что она говорила о проклятье и изгнании из рода? Неужели дед скрыл что-то постыдное?

Тем более стоило встретиться.

Вряд ли он успел навредить самой Ирис; кажется, речь шла о её матери. Так или иначе, а они с ней — последние представители своих родов. И какие бы ни были счёты у старшего поколения, им с рыжей феей воевать не из-за чего. Хорошо бы держаться друг за друга. И так было бы славно — вернуть её на остров, пусть не надолго! Демоны с ним, с этим дедовым Барьером; откровенно говоря, молодой О’Ши не верил в идею — вытеснить бриттанцев с острова навсегда, ибо у королевы Бесс всегда найдутся и флот, и пушки, и маги. А вот приучить бриттанцев, заставить их посмотреть на Изумрудный остров другими глазами, понять, что с ними лучше сотрудничать, чем загонять в овины — другое дело. Хорошо, что королева собралась замуж за короля Генриха. Хорошо, что фея благословила своим присутствием Франкию. А если она откроет для себя ещё и родину своих предков, с её зелёными холмами, колдовскими дубравами, сказочными замками… с неисчислимыми богатствами земных недр, чудесами древней магии, секретами рас, считавшихся давно умершими… полюбит их маленькую страну и согласится стать посредником в переговорах… Говорят, король благоволит к ней. Значит, не откажет в содействии. Не нужна Франкии кельтская магия — так наверняка понадобятся серебро и свинец, пшеница и ячмень, ткани и шерсть… Его Величество, в отличие от Брана О’Ши, человек практичный и выгоды для своей страны не упустит.