– Хорошо. И как бы вы это сделали? – подтолкнула я их, когда они оба умолкли.

– Конфетка, все зависит от масштаба твоего колдовства.

Айрис погладила меня по плечу.

– Если ты не можешь брать силу от грани, то, по сути, должна прибегать к тактике твоей подруги Хило. Использовать симпатическую магию, привлекать подобное к подобному. Это годится для фокусов. Но в действительности существует только два способа заполучить настоящую силу без помощи грани: кровавая магия и Тантра – жертвоприношение и секс.

– То есть она использовала «Тилландсию», чтобы аккумулировать энергию, – уточнила я.

– Да. По-моему, вы с Мэйзи стали для Эмили неожиданным побочным эффектом от сбора магической силы.

– Но зачем? Что она хотела с ее помощью наколдовать?

– Нам ничего толком не известно. Похоже, она унесла эту тайну с собой в могилу, – печально произнесла Айрис. – Она умерла прежде, чем нам удалось у нее все выяснить.

– Ой! – У меня перехватило дыхание, и к горлу подкатил ком. Айрис отлично справлялась с задачей придерживаться своей версии событий. – Даже догадок нет? – выдавила я и скривилась.

Моя жалкая попытка засмеяться заставила меня поморщиться.

– Гадать можно хоть целый день напролет, – заметила Айрис, потянувшись ко мне, но я осторожно отодвинулась от тетки. – Сейчас нам необходимо понять, какое это имеет отношение к твоей сестре?

– Но если мы с Мэйзи и впрямь связаны с тем, ради чего моя мать присоединилась к «Тилландсии», нам надо действовать! Как иначе мы сможем спасти Мэйзи?

– Верно, Конфетка, – признал Оливер, а я ощутила, как в Айрис забурлила тревога. – Но с чего нам начать? Когда Эмми умерла, ее дневники забрала себе Джинни.

Не представляю, в чем именно было дело: в его ровном тоне, рассеянности, с которой он перебирал любые возможности или полном отсутствии попыток говорить убедительно – но я почувствовала, что мой дядя до сих пор не знает, что моя мать жива. На пару секунд я испытала громадное, но болезненное облегчение, хотя оно моментально испарилось при мысли о том, что я по-прежнему очень сомневаюсь в намерениях Айрис и Эллен.

– А ты, Конфетка, конечно, в курсе, что они уже превратились в пепел, – сказал Оливер. – Мы могли бы попытаться – и это будет именно попытка – поискать эхо, но, к сожалению, все случилось слишком давно.

– Искать эхо? – изумилась я.

– Зарядить атмосферу в тех местах, где Эллен проводила много времени. Проверить, нельзя ли разбудить воспоминания, которые могли бы еще сохраниться в окружении.

– Спустя столько лет? – парировала Айрис. – Не стоит рисковать, иначе голем может заподозрить неладное! – Она посмотрела на меня. – Мерси, надеюсь, ты поняла, что он здесь для того, чтобы за нами шпионить. Вот единственная причина его присутствия. Со стороны семейств нелепо утверждать, будто он идеально подходит для роли твоего наставника. А мы-то сами на что?

– Да, Песочный человек вечно путается под ногами, но, если он будет учить Мерси разбираться в воспоминаниях, разве это его не отвлечет? – усмехнулся Оливер. – Но не нужно объяснять ему истинную подоплеку. Скажем, что Мерси хотела потренироваться и поколдовать.

Внезапно Эллен резко развернулась:

– Я согласна с Айрис. Эта идея крайне неудачная.

Эллен бросила на сестру тревожный взгляд, но та оставалась бесстрастной.

– А у вас есть план получше? – осведомился Оливер, но не стал дожидаться ответа. – Ясно. Значит, решено, – подытожил он. И, обращаясь ко мне, добавил: – Пошли, найдем Эммета. – Погоди-ка! – Его голос так и сочился сарказмом. – Вот же он!

И он приветственно помахал рукой Эммету, который неподвижно стоял у окна кухни.

Когда наша компания ввалилась на кухню, Эммет даже не пошевелился. Он выглядел как статуя и повернул голову лишь тогда, когда Оливер его окликнул:

– Эй, Песочный человек! Научишь нашу девочку одному фокусу?

– Естественно, я с буду с радостью содействовать образованию Мерси. Это – мой долг. Именно поэтому я еще в Саванне, – ответил он и обжег меня взглядом своих темных глаз. – Насколько я могу судить, образование Мерси – единственная причина, по которой я вообще существую, – мрачно проговорил он и шумно втянул ноздрями воздух.

На кухне тотчас воцарилась напряженная атмосфера.

– Ни капли смущения, – проворчал Оливер вполголоса. Хотя я была уверена в том, что Эммет услышал реплику моего дяди, его выражение лица не изменилось. – Наша Мерси сгорает от нетерпения – ей безумно захотелось узнать, как выбить воспоминания из родного дома. Он хочет зарядить атмосферу и посмотреть, что получится. Образно говоря, проведать маму или бабушку с дедушкой.

– Я буду счастлив все тебе показать, – отчеканил Эммет, глядя на меня в упор и игнорируя Оливера. – Я предположил, что, вероятно, избрал неверную методику, стараясь обучить тому, что, по моему мнению, тебе следовало освоить, вместо того чтобы прислушаться к твоим желаниям. Полагаю, что семейства в спешке несколько обезличили тебя. Они забыли, что ты – не только будущий якорь, но и человек. А ведь ты – личность и обладательница ведьмовского дара.

– Спасибо, – отозвалась я, тронутая его словами. В них заключалась немалая доля того, что я сама с некоторых пор ощущала. Кланы колдунов видели во мне только локализацию силы, а для родителей Питера я была инкубатором его ребенка. В процессе воплощения того, чем мне предстояло стать, терялось то, чем я была на самом деле.

– Однако, – продолжил он, – мне запретили помогать тебе… любому из вас, если на то пошло… в попытке добраться до Мэйзи.

– Мы тебя ни о чем таком не просим, – заявил Оливер. – Я запросто могу научить свою племянницу азам магии. Но мы подумали, что тебе тоже надо получать от жизни хоть какое-то удовольствие. Ты будешь чувствовать, что находишься в Саванне не зря. И мы понадеялись, что ты прекратишь таиться, – бросил дядя раздраженно.

Разумеется, Оливер не пытался спровоцировать Эммета на ссору: он по-прежнему считал громадного мужчину ходячим куском глины, не достойным вежливого обращения и, возможно, даже не способного ощутить уколы.

– Я не замечал, чтобы я «таился». Мое единственное намерение заключалось в том, чтобы предоставлять Мерси мою помощь.

Его голос звучал размеренно и безмятежно. Только по его глазам можно было понять, что Оливер его задел. Кстати, иногда Эммет меня жутко злил, но у меня никогда не возникало желания причинять ему боль.

– Пошли, Эммет, – позвала я наставника, беря его за руку и увлекая за собой.

Тон Оливера с каждой секундой становился все более сардоническим, и я понимала, что еще минута – и дядя будет использовать бывшего голема, как мальчика для битья, вымещая на нем весь свой бессильный гнев. Если честно, у меня с Эмметом было много общего. Для семейств мы оба являлись пешками, средством достижения ведьмовских целей. Бедняга тоже по горло увяз в проблемах, как и я…