Делегатки составили целую отдельную главу в истории практического решения женского вопроса в СССР, поскольку без этой промежуточной формы, по сути дела экскурсии по советскому государству и его органам, было бы совершенно невозможно привлечь столь много женщин к управлению, да еще в столь короткие сроки. За 15 лет существования собраний делегаток произошел грандиозный переворот. Если до этого женщина на каком-либо общественном посту, а тем более на государственной службе, была явлением редким, иногда даже скандальным, то после этого женщины среди советских служащих стали массовым и привычным явлением.

Ликбез не только породил делегаток, но и открыл вообще дорогу к радикальному и довольно быстрому улучшению условий труда для всех советских женщин. Обычно тема условий женского труда подается в очень зауженном виде, только как льготы и привилегии, связанные с материнством, вроде запрета труда на вредных производствах, отпуска по беременности и родам и другие тому подобные меры. Между тем, в сталинские времена улучшение условий женского труда явно понималось гораздо шире. В этот вопрос входило также профессиональное обучение женщин-работниц, получение высокой квалификации, предполагавшей высокую производительность труда и высокую зарплату, и вообще введение женского труда во всех отраслях промышленности и народного хозяйства, за исключением только таких рабочих мест, условия на которых очень вредны для женщин с точки зрения материнства. Но список ограничений в те времена был не очень большой.

Генеральная линия отношения большевиков к женщинам была сформулирована еще в 1920 году. «Коммунисты считают, что, с одной стороны, женщина должна являться производительницей ценностей, но – с другой стороны, женщина должна быть матерью, то есть на ней лежит определенно выполнение двух задач. И эта вторая задача важна для коллектива – задача рождения нового поколения. Женщина является поставщицей новых трудовых сил для дальнейшего создания хозяйства и строительства ясного лучшего будущего», – говорила Александра Коллонтай в своем докладе на I Всероссийском совещании по охране материнства и младенчества[76]. Женщины рассматривались как рабочая сила, равноценная мужской. Не все в то время разделяли ее точку зрения.

Однако, как уже говорилось, в начале 1920-х годов произошел настоящий обвал в занятости женщин на производстве. Доля женского труда уже к 1924 году резко сократилась по сравнению с 1918 годом, и на работниц стали смотреть фактически как на второсортную рабочую силу. Большинство женщин выполняли работу низкой квалификации или выполняли вспомогательные функции[77].

Более того, все 1920-е годы сокращалось обучение женщин рабочим специальностям. В промышленных районах Украины с 1926 по 1928 год доля женщин сократилась: в ФЗУ с 18,9 до 13,3 %, в рабфаках – с 19,7 до 13,1 %, а в техникумах – с 10,1 % в 1923 году до 6 % в 1925 году, и к 1927 году поднялась до 9,8 %[78]. В обзоре культурно-бытовой работы среди женщин, подготовленном ЦК КП(б)У, указывалось, что система профессионального образования женщин была такой, что почти не давала работниц высокой квалификации и зачастую готовила выпускниц с ненужными профессиями.

Таким образом, вплоть до первой пятилетки в СССР происходил парадоксальный процесс. С одной стороны, утверждалось, что женский труд важен и ценен для народного хозяйства, что только с его помощью возможно изжить язвы старого быта. Но, с другой стороны, на деле происходило сокращение применения женского труда и женского профессионального образования. Советские хозяйственные органы, по сути дела, выталкивали женщин на обочину развития народного хозяйства, и никакие увещевания не помогали.

Это немаловажное обстоятельство вместе с существенным сокращением системы охраны материнства и детства грозили сломить вообще всю советскую политику в отношении женщин и превратить освобождение их в голую декларацию. Тем не менее с 1930 года ситуация стала быстро и радикально меняться в сторону увеличения внимания к женской занятости в промышленности и народном хозяйстве. За первые две пятилетки доля женщин среди рабочих поднялась с 27,2 до 34 %, однако в натуральных числах отряд работниц вырос с 3,3 млн человек в 1929 году до 8,4 млн в 1936 году[79].

Отчего же произошел столь резкий перелом? Для того чтобы понять причины столь разительного изменения отношения к женскому труду, надо сделать некоторый экскурс в историю советской хозяйственной политики.

Конец 1920-х годов был временем переломным. В это время произошел переход от восстановления народного хозяйства, под чем понималось возрождение и реконструкция старых предприятий, к форсированной индустриализации, то есть строительству целого комплекса новейших промышленных предприятий. Заново создавались целые отрасли промышленности и возникали отрасли, которых раньше не было.

Борьба за курс индустриализации шла упорная и ожесточенная. В основном историю оформления индустриализации в СССР я излагал в трех ранее вышедших книгах[80], что избавляет от необходимости повторяться. Здесь внимание будет уделено тем аспектам, которые напрямую касались женщин и их участия в промышленности.

Первым и весьма важным обстоятельством перехода СССР к индустриализации был классовый разрез первого пятилетнего плана, появившийся в самых первых его набросках. Партийное руководство поставило цель не только создать новую промышленность, но и укрепить советский пролетариат, то есть увеличить численность и долю людей, занятых наемным трудом. Введение к «Контрольным цифрам народного хозяйства СССР на 1926–1927 годы» говорит о социальном аспекте реконструкции народного хозяйства откровенно и ясно: «Основной недостаток «контрольных цифр» прошлого года заключался в том, что анализ коснулся главным образом количественных величин. Социально-классовое содержание происходящих процессов из-за недостатка данных и краткого времени для работы осталось в тени… Контрольные цифры должны дать наряду с количественным анализом производительных сил в натуральном и ценностном выражении и качественные характеристики, и классовый анализ происходящих материальных процессов»[81].