— И кто же он? — поинтересовались из полумрака глубины.

— Жуков Марк Игоревич, — не стал тянуть Гавриил и стоило ему это произнести, как комнату захлестнули недовольные выкрики.

— Внук дьявола?

— Ты насмехаешься над нами?

— Умом тронулся?

— Мальчишке ведь восемнадцать лет всего!

— Сила убьет беднягу!

— Он не из Романовых!

— Как и некоторые из вас, — резко перебил всех Гавриил голосом, удовлетворенно кивнул вновь воцарившейся тишине и уверенно продолжил, — его дед и прадед сидели за этим столом.

— И это остается нашим величайшим позором до сих пор, — раздался язвительный голос.

— Довольно — не прогибался Гавриил и смачно ударил кулаком по столу. Волна Аметистовой энергии захлестнула комнату, от чего все пространство завибрировало, — я собрал вас здесь не для того, чтобы спрашивать разрешения. Внутренние дела Империи были доверены мне и это мое окончательное решение. Марк Жуков сядет за этот стол.

— Ты проверил мальчишку? — куда более доброжелательным голосом чем остальные, спросил седовласый старик.

— Лично.

— Нет, Гавруша, ты не понял, — пропел старик, сидящий по правую руку от Гавриила, — я о другой проверке.

— Ей тоже, — охотно кивнул Гавриил и его слова заставили всех присутствующих удивленно переглянуться, — Марк взял в руки первородный артефакт Рюриковичей и за считанные секунды подчинил его. Взор предков не ошибается.

— Взор предков не ошибается, — хором отозвались присутствующие.

Посчитав, что собрание на этом окончено, часть присутствующих начали подниматься со своих мест, но тут же замерли, увидев поднятую морщинистую руку старика. Никто из присутствующих глав основных и побочных ветвей Романовых, начальников, министров и генералов не смел перечить немощному на вид старику.

— Это ведь не все что ты хотел нам сказать, Гавруша, — сощурился седовласый.

— Верно, — тяжело вздохнул Гавриил и окинул присутствующих серьезным взглядом, — я назначил Марка Жукова Хранителем.

Напряжение резко накалилось, но никто не посмел и слова сказать поперек. Потому что седовласый старик, чьего настоящего имени половина присутствующих даже не знала, улыбался во весь рот. Бодро соскочив со своего места, старик в одно мгновение оказался на столе перед Гавриилом и уперся в него лбом.

Поблескивая разноцветной радужкой слепых глаз, старик не отводил взгляда от напрягшегося Гавриила. Помедлив секунду, он отпрянул назад и грациозно присел в позе лотоса прямо посреди стола, покручивая в тонкой морщинистой руке деревянную фигурку коня.

— Тем самым Хранителем? — неестественно склонив голову набок спросил старик.

— Тем самым.

— А он готов?

— Будет.

— То есть не готов. Тогда почему? — помрачневшим сухим голосом отозвался седовласый.

— По праву преемника, полученного от действующего Хранителя, — с готовностью отчеканил Гавриил, выдержав цепкий взгляд существа, сидящего перед ним.

— Любопытно, — задрал нос старик, угрожающе перекатывая фигурку на костяшках пальцев, — Не боишься, что взор предков не признает такого Хранителя? Ты ведь осознаешь, что тогда произойдет?

— Всецело осознаю и беру на себя полную ответственность, — отозвался Гавриил.

— А мальчишка?

— Борис Жуков поможет ему осознать.

— Мертвецы не рассказывают сказки, — усмехнулся старик.

— У тебя получается, — парировал Гавриил, — к тому же Борис Жуков еще жив. Пусть и в другом мире. Но между ним и Марком есть связь. А раз ее почувствовал я, сможет и Марк. Когда придет время.

— Опасную игру ты затеял, Гавруша, — мгновенно вернув себе благожелательное лицо пропел старик, — так и где сейчас наш Хранитель?

— Пошел навестить Жеребцова, — сверившись с часами ответил Гавриил, — о дальнейших планах Марк не отчитывался. Собственно, и об этом я узнал не от него. Парень высокомерен, нагл, инициативен и не поддается контролю.

— Как и любой Хранитель до него, — улыбнулся старик и деревянная фигурка коня в его морщинистых руках почернела.

— И чего ждем? — призывно бросила Варвара, одарив брезгливым взглядом робко стоящую впереди всех девушку в легком красном платье.

— Она изменилась, — неуверенно ответила Елена Скрябина, инстинктивно сделала шаг назад и обернулась через плечо.

Глаза боярской дочки судорожно забегали в поисках поддержки, и, только найдя меня в тесной толпе, сгрудившейся в узком коридоре перед каменным монолитом Лена выдохнула. Симпатичные глазки Скрябиной буквально молили меня о помощи.

Не прошло и двух секунд, как на меня уже были устремлены взоры всех присутствующих. Лена могла ничего и не говорить. Стоило ей подойти к монолитной двери убежища ее дома, как я мгновенно заметил разницу.

Защитный конструкт, созданный с целью уничтожать все живое, что пытается сквозь него проникнуть, выглядел совершенно не так, как в ночь нашего первого с Леной проникновения в боярское подземелье Академии.

И это было вполне ожидаемо, ведь с тех пор прошло больше месяца, и не было ни единого шанса, что Вельяминов не озаботится укреплением защиты места, в которое он спешно спрятал все самое ценное, что принадлежало боярам в Академии. Все свои наработки, тайны и людей.

Как только запахло жареным и стало понятно, что контроль над Академией окончательно утрачен, из обслуживающего и преподавательского состава Академии разом пропало сто четырнадцать человек, включая последнего оставшегося на должности члена боярского совета Бронислава Жеребцова.

Эвакуационные выходы и бывший особняк Скрябиных, в котором располагался вход, весь месяц находились под круглосуточным наблюдением имперцев, но Вельяминову все равно удалось спрятать людей и свои секреты, связанные с Академией внутри без лишнего шума.

Однако, пусть мы это и допустили, но мы точно знали, что пусть боярским прихвостням в главе с Жеребцовым и удалось скрыться в подземелье, покинуть его без боя они никак не могли.

Поэтому, как только Гавриил Романов выдал мне полномочия Хранителя, моим первым решением было уничтожить угрозу, засевшую под нашим самым уязвимым местом. Академией.

Потратив бессонную ночь на жаркие споры с Арсением и обработку тонн стратегической информации, мне удалось оперативно набросать план атаки. Я знал, что Вельяминов использует каждую доступную ему минуту, чтобы укрепить оборону подземелья и спешил как мог, но и этого оказалось недостаточно.

Защитную печать дома Скрябиных, установленную на монолите, я проверил первым делом еще ночью, и убедился, что сил Лены хватит, чтобы ее открыть. Боярская дочка была нашим единственным ключом внутрь и, как только ее с целым конвоем защиты доставили из Гельсингфорса в Санкт-Петербург мы направились ко входу.