на палубу. Без лишних размышлений, она ударила морского разбойника мечом, но не лезвием, а плашмя. Этого оказалось достаточно, чтобы тот выпустил Нотта, и упал на колени. Действуя не совсем осознанно, юноша оттолкнул поверженного соперника коленом, и покачиваясь поднял меч. Рассудив, что дальше племянник капитана справится и сам, девушка смешалась с рядами сражающихся, и вступила в бой.

Рикард ни на секунду не терял хладнокровия. Схватиться, выбить меч, добить. Он даже не дрался, а убивал. Трезво и беспощадно. Неподалеку орудовал мечом Берек, сила заменяла ему отсутствие практики, поэтому дела у боцмана шли неплохо.

Когда первая волна атаки захлебнулась, это не лучшим образом сказалось на боевом духе морских разбойников. Все чаще начали возникать заминки, особенно когда обороняющихся стало больше, чем нападавших.

Резким движением вынув свой меч из тела пирата, Рикард поднял голову, и впервые за сегодняшний день, хладнокровие изменило ему. Под грот-мачтой, среди тел и разбросанных веревок, он заметил Эйрику. Девушка сражалась изящно, словно для нее это было игрой. Выбив меч из рук противника, она вместо того, чтобы добить его, отпрыгнула в сторону, и взялась за другого разбойника, который теснил кого-то из моряков «Арведы».

Да, технически она сражалась отлично, но сейчас требовалось не красивое фехтование, а расчетливая жестокая работа. Спохватившись, Рикард перескочил через чье-то распластанное тело, и добил разбойника, подбирающегося к девушке со спины. Однако, самозабвенно размахивая мечом, она даже не заметила этого.

– Эйрик! Вернись к Джеду! – рявкнул Рик, отбивая нацеленный на Эйрику меч, – Знаешь, что бывает за нарушение приказа? Ну, быстро!

Девушка взглянула на него с обидой, но сейчас северянину не было до этого дела. От грубых слов не умирают, а вот от острого меча вполне.

На корме Джед разделался с кем-то из разбойников, и хладнокровно спихнул его в воду. Возвращение малыша Эйрика было кстати, потому что к капитанскому мостику начали пробиваться пираты.

– Кто так бьет! – прикрикнул на нее штурман, – Руки им руби, пока лезут!

Размахнувшись, и в последний момент зажмурив глаза, Эйрика отсекла мечом чью-то кисть, и застыла, осознавая, что натворила. Угар боя начал отпускать, и теперь она видела вокруг лишь кровь, тела, слышала крики и протяжные стоны раненных.

На нее напало странное оцепенение, и не было никаких сил, чтобы пошевелиться. Выругавшись, Джед отдернул ее из-под удара, и резким движением расправился с пиратом. Пользуясь минутным затишьем, он грубо встряхнул ее за плечи, а когда это не помогло, отвесил пощечину.

– Не время раскисать, Эйрик! Будь мужчиной! Если не возьмешь себя в руки, то подохнешь или здесь, или рабом на галерах.

Эйрика немного пришла в себя, и несмотря на дрожание в руках, поудобнее перехватила меч. Позволив рукам действовать отдельно от разума, она старалась не думать о происходящем, а просто механически рубила, с каждым ударом словно отсекая часть своего сердца.

Бой завершился, как в тумане. Просто в какой-то момент наступила тишина, и девушка отрешенно опустила запачканный в крови меч. Встреча с пиратами, из ожидаемого волнующего приключения, вылилась в самое грязное и мерзкое событие в ее жизни. Она предпочла бы стереть этот день из памяти, и никогда не вспоминать.

Часть матросов перебралась на вражеский корабль, и занялась обыском. Джед похлопал ее по плечу, и произнес что-то утешительное, а может и осуждающее. Из-за звона в ушах, Эйрика не могла разобрать ни слова.

На корму быстрым шагом поднялся лекарь. Его одежда была в пугающих бурых пятнах, но держался Авель-джар бодро.

– Малыш Эйрик, ты умеешь шить?

– Шить…?

– Вот именно. Ниткой, иголкой? Внизу отчаянно не хватает рук, растущих из нужного места.

Спохватившись, девушка кивнула, и получив молчаливое согласие штурмана, спустилась за лекарем.

– Я буду промывать и обеззараживать раны, а ты зашивай. Без запасных рук просто не управиться.

Дав матросу отхлебнуть изрядное количество рома, Авель-джар показал, как сшивать рану, делая с каждой стороны по узлу. Вместо ниток он использовал тонкую леску, которая плавала в резко пахнущей жидкости.

– Не самый лучший способ, – бормотал он себе под нос, – Но главное закрыть рану, чтобы не попала грязь, и насекомые не отложили своих личинок. Я в своей жизни со всяким сталкивался…

Услышав его слова, матрос позеленел, и сжал зубами край своей рубахи, чтобы выдержать болезненную процедуру. Промыв руки разбавленным ромом, Эйрика взяла в руки иглу.

– Главное не робей, – подбодрил ее Авель-джар, – Помни, его жизненная нить в твоих пальцах.

И началась работа.

Нужно было оказать помощь не меньше, чем десятку человек. Это мало, и в то же время бесконечно много, когда умения приобретаются тут же, на практике. Рияд и Томми помогали спуститься в лазарет новым раненым. Кто-то обходился перевязкой, но все равно приходилось очень много шить.

Потеряв счет времени, Эйрика уже не слышала ни сдавленных стонов, ни ругани, ни жалоб. Она разрезала рубашки, промывала раны, зашивала их, накладывала повязки, под сдержанным присмотром Авель-джара. Пожилой лекарь тоже трудился, не покладая рук.

От зловонного удушливого воздуха кружилась голова, но девушка не жаловалась. Порой ей казалось, что она начинает сходить с ума. Не всех матросов она могла вспомнить по имени, а некоторых и вовсе не узнавала в лицо. Томми несколько раз подносил ей воды, но вместо того, чтобы утолить свою жажду, она поила раненных, хотя тем сейчас больше требовался крепкий ром.

Краткое просветление наступило, когда один из моряков дернул распоротым плечом, и прошипел в лицо.

– Момент триумфа, малыш Эйрик? Могу поспорить, ты сделаешь все, чтобы увеличить мои муки.

Подняв на пациента покрасневшие глаза, Эйрика обнаружила перед собой Нотта.

– Еще слово, и вместо плеча я зашью тебе рот, – предупредила она.

В ее голосе даже не было угрозы, но юноша понял, что самое время прикусить язык.

Как ни странно, после этого привычного «обмена любезностями», девушка почувствовала себя бодрее, и снова взялась за иглу.

Когда была наложена последняя повязка, Эйрика с трудом распрямилась, ощущая головокружение, и ломоту во всем теле. Интересно, сколько прошло времени? Час? День? Целая вечность?

Она поднялась на палубу, пьянея от свежего воздуха, и наткнулась на капитана Брома, который разговаривал с чернобородым мужчиной.

– Малыш Эйрик? – заметил ее капитан, – Приказы отдают не за тем, чтобы их нарушали! За то, что оставил свой пост рядом с штурманом, штрафую тебя на половину недельного жалованья.

Девушка устало кивнула.