выкарабкается, – устало произнес лекарь, складывая инструменты. – Порез пустяковый, но меч явно ни разу не мыли. К тому же в рану попала грязь, пот, будь она глубже, уже ничего нельзя было бы сделать. Твоей спутнице удивительно повезло.

– Я ваш должник, Авель-джар, – голос был чужой, и звучал словно со стороны, – Вы не скажете капитану?

– Повторюсь, я не лезу в дела, которые меня не касаются, и уж тем более не обсуждаю их с другими. Хотя, признаться, удивлен. Жители Эрланга всегда казались мне образцом добропорядочности, несмотря на свое происхождение. Но вы держите при себе юную леди, с которой явно не состоите в браке.

Рикард вспыхнул, и даже беспокойство за Эйрику отступило на второй план.

– Вы неправильно все понимаете. Я лишь присматриваю за ней, на правах старого знакомого, не более.

Лекарь неожиданно усмехнулся.

– Не горячитесь, молодой человек. Я сказал это, только чтобы немного вас встряхнуть, а то выглядите хуже моей пациентки. Насколько мне удалось изучить характер этой леди, вряд ли она стала бы путешествовать с вами на подобных условиях. Подозреваю, что, когда вы решите сойти на берег, она за вами не последует.

– Тоже посещают такие опасения, – признался Рикард, – Но у нас свой уговор, так что корабль мы скорее всего покинем вместе.

Авель-джар серьезно кивнул, и они оба посмотрели в сторону койки, на которой лежала Эйрика. Если беспокойство северянина было обусловлено привязанностью, то у лекаря был исключительно профессиональный интерес. Выживет ли девушка после операции, от которой даже среди мужчин каждый десятый не приходит в себя? Все-таки женский организм более слабый. Однако вслух, он предусмотрительно не стал озвучивать свои мысли.

Глава 14. Горячка

Начало следующего дня выдалось хмурым и мрачным. Даже золотые полоски солнечного света на воде, не добавляли утру красок. Рикард бросил взгляд в сторону реи, на которой болтались тела пиратов. Вот и все. Вскоре их снимут, и предадут воде, как до этого похоронили погибших матросов.

Жалости он не испытывал, пираты не те люди, с которыми следовало церемониться. Однако казнь произвела на него гнетущее впечатление. Пусть вчера от его руки погибло немало разбойников, но гибель в бою все же лучше такого бесславного конца. Повезло тем, кто мог не присутствовать этим утром на палубе. Лично ему пришлось, как и Береку, Джеду, капитану, и нескольким матросам.

– Мало мучились, если мог, повесил бы еще раз, – раздался в тишине хриплый голос Берека.

Северянин сочувственно склонил голову. Боцман половину ночи просидел рядом с одним из тел, завернутым в парусину. «Олух» и «раздолбай» Алекс, больше никогда не будет вызывать недовольство своей нерасторопностью. Для него путешествие закончилось здесь, в соленых водах моря.

– Зачем он сунулся? Видел же, что бой подходит к концу. Жил, как бестолочь, и умер так же! – мужчина тяжело вздохнул, – А ведь у него мать на берегу. Старая совсем. Эх, сейчас бы выпить хорошую порцию рома, и забыться до вечера.

– Этим, ты ему уже никак не поможешь, – отозвался Рикард, – Да и ром вышел весь еще вчера. Надо же было как-то облегчить муки раненным.

– Почему ром не положен тем, у кого ранена душа? Не обращай внимания, тошно мне. Я буквально на несколько шагов опоздал, теперь всю жизнь буду это помнить. А еще думал, что служба на торговом корабле будет спокойнее, чем на военном.

– Мы знали, на что шли, соглашаясь на эту авантюру. Выжившие хорошо заработали. Что до остальных… Капитан отдаст жалование погибших, их семьям.

– Слабое утешение для родителей, не думаешь?

Кто-то из матросов забрался на рею, и перепилил одну из веревок. С глухим стуком упало первое тело.

– Скорее, это утешение для погибших.

Говорить было больше не о чем. В полном молчании они наблюдали за работой матросов. Тем не требовался лишний приказ, чтобы закончить начатое.

– Я бы взял новым помощником Рияда, но он не грамотный. Малыш Эйрик более сообразительный парень, но годами не вышел, да и опыта пока мало. Надо будет поговорить с капитаном.

– У Эйрика горячка, вряд ли он будет хорошим помощником в ближайшие дни, – невесело усмехнулся Рикард.

– Я же видел его после того, как все закончилось. Он довольно бодро трудился в лазарете.

– Настолько бодро, что забыл обработать собственную рану.

– Значит, такой же олух, как и Алекс… был. Если решит отправиться к праотцам, пусть сделает это сегодня. Я не хочу потом еще раз рвать свою душу на части.

Северянин нахмурился. Он даже в мыслях не собирался допускать, что Эйрика может не оправиться. Такие как она, не погибают. Этого просто не может случиться. Пройдет несколько дней, и она будет весело болтать о стычке с пиратами, может болтала бы и сегодня, если бы была в сознании.

Его охватило острое желание спуститься в каюту, и проверить, как она там.

– Я сейчас здесь нужен? – обратился он к Береку.

– У всех, кроме вахтенных и рулевого, отдых до полудня. Разумеется, если не наткнемся на новый пиратский корабль. Так что иди, – правильно истолковал боцман не высказанные слова, – Я бы тоже спустился, но предпочту запомнить юнгу веселым, и полным жизни, а не умирающим от горячки.

***

– Мама… – разобрал Рикард приглушенное бормотание, как только вошел в каюту. Он поспешил к девушке, и взял ее за руку. Рука по-прежнему была горячей. Эйрика металась в бреду. Пряди мокрых от пота волос прилипли к лицу, а подушка уползла из-под головы, и готова была вот-вот свалиться на пол. Северянин поправил подушку, и открыв фляжку, смочил губы девушки водой.

Горячая ладонь безвольно сжималась, словно пыталась ухватить что-то невидимое.

– …мой меч, …они убьют нас…

– Эйрика, все в порядке. Пиратов больше нет.

Но его слова ушли в пустоту. Внезапно, среди бессвязных фраз, отчетливо прозвучало его имя. Рикард напряженно замер, но больше не сумел разобрать ни слова.

– Эйрика, я рядом, – повторил он. – Все будет хорошо.

Пожалуй, последние слова, северянин произносил для собственного успокоения. Ничего хорошего в ее состоянии не было. Неужели нет никаких средств, чтобы помочь ей одолеть горячку? Пусть Авель-джар считает, что девушка должна справиться сама, но может, он все-таки сумеет что-нибудь сделать?

Северянин осторожно отпустил ладонь девушки, невольно замечая, какие у нее тонкие изящные