время он оставил большинство высших чиновников на должностях, на которые их назначил его дед, и только потом постепенно, одного за другим заменял, не позволив им объединиться, чтобы совершить дворцовый переворот. Используя характерное для его предшественников сочетание жестокого насилия и примирительной дипломатии, Абд ар-Рахман медленно, но неуклонно укреплял центральную власть и восстанавливал единство страны, погруженной в мятежи и раздробленную сепаратистски настроенными подданными.

Приоритетом Абд ар-Рахмана III было восстановление контроля Омейядов над близлежащими территориями его столицы, и, до 920 года он лично не руководил какой-либо военной кампанией в приграничных районах, хотя осмелевшие христианские правители нападали на северные границы аль-Андалус. Новому эмиру нужно было добиться военных успехов, чтобы укрепить свою легитимность и оправдать выбор, сделанный дедом. Прошло некоторое время, прежде чем он осмелился лично возглавить военную экспедицию против христиан.

Сразу же, еще в 912 году он послал Бадра ибн Ахмада против восставших берберов к северу от Кордовы. Один из берберских лидеров был убит, и 24 ноября 912 года его голова была повешена на воротах Алькасара, первой из многих последующих, которые потом будут выставляться по всей стране, чтобы свидетельствовать о могуществе Абд ар-Рахмана.

Наведя порядок вокруг Кордовы, эмир сам возглавил экспедицию в провинции Хаэн и Гранада, расположенные к юго-востоку от Кордовы. Но сначала эмир предпринял некоторые подготовительные шаги. В январе 913 года мятежник из Хаэна, который был заключен в тюрьму еще во время правления Абдаллаха, был освобожден после обещания, что он больше не будет восставать. Ему разрешили вернуться в зону его влияния, чтобы он поддержал экспедицию эмира. Но он снова восстал, попал в плен и был распят. Подобная ситуация будет повторяться неоднократно, но эмир от такой, казалось бы, слишком примирительной политики не отказывался.

В феврале были разосланы письма, предписывавшие губернаторам вербовать солдат и собирать снаряжение и провизию. Первый оказался готовым к походу джунд Дамаска, обосновавшийся в районе Гранады.

17 апреля 913 г. эмир покинул Кордову, многие крепости в районе Хаэна и Гранады были завоеваны, и в них были назначены лояльные губернаторы. Те из мятежных правителей, которые присягнули на повиновение эмиру, получили иммунитет от наказания и были отправлены с семьями в Кордову. Часть территории, где проходила эта кампания, до этого находилась под контролем Ибн Хафсуна и его союзников. Ибн Хафсун пытался контратаковать, чуть не дойдя до Кордовы, но уже в мае 913 г. эмир захватил несколько самых неприступных крепостей Ибн Хафсуна, причем расправа с пленниками, особенно с христианами была крайне жестокой.

Хабиб ибн Савада и его два сына сдают крепость Кармона военачальнику Абд ар-Рахмана III

В августе 913 года умер правитель аристократического арабского клана, правившего де факто независимо Севильей, в его семье начались раздоры. Воспользовавшись этим, Абд ар-Рахман послал армию, и после нескольких месяцев осады в декабре 913 г. город сдался. Стены, построенные Абд ар-Рахманом II после нападения викингов, были разрушены, и был назначен лояльный губернатор.

В 914 г. эмир возглавил свой второй поход, в основном против Ибн Хафсуна. Важным моментом компании было освобождение Альхесираса, где корабли Ибн Хафсуна, доставлявшие снаряжение и провизию из Северной Африки от Фатимидов, были уничтожены, а затем была установлена морская блокада и других портов. В 916 году стареющий мятежник попросил мира, и Абд ар-Рахман великодушно предложил ему исключительно выгодные условия. По соглашению Ибн Хафсун обязался остаться со своей семьей в Бобастро. Именно в 916 году Абд ар-Рахман III приказал снова открыть замурованные ранее одни из ворот Кордовы, Баб-Амир, что может быть связано с подчинением Ибн Хафсуна и с тем, что у эмира уже были достаточно сильные военные силы. Для кордовцев открытие ворот, несомненно, стало сигналом того, что опасность повторного нападения на город отсутствует, и это значительно укрепило авторитет эмира.

Но главным событием 915 и следующего года стал голод, спровоцированный сильной засухой. Число погибших, как на территории эмира, так и на землях мятежников во всех социальных слоях было ужасным, бедняки умирали в таком количестве, что многие трупы лежали непогребенными. В Кордове и других городах также умерло много знатных людей. Эмир и его соратники, многократно увеличили раздаваемую ими милостыню, что хроники записали как доказательство их благочестия. Однако больше всего места там уделено конкуренции двух богословов, призывавших дождь. Молитвы с просьбой о дожде, которые возглавил руководитель пятничной молитвы, известный правовед Мухаммад ибн Умар ибн Любаба, не увенчались успехом. Его соперник и враг Ахмад ибн Мухаммад ибн Зияд возглавил молитву о дожде чуть позже, и это принесло дождь, который спас часть урожая!

После смерти Ибн Хафсуна в 918 году его сыновья стали яростно бороться за власть, избивая друг друга, и то служа в армии Омейядов, а то безуспешно разжигая недолговечные мятежи. Уже потом, в 928 году, когда семья Ибн Хафсуна перестала быть полезной и эмир завоевал Бобастро, он выкопал и распял гниющие трупы Ибн Хафсуна и его сына.

Абд ар-Рахман III подходил к стоявшим перед ним задачам методично. Сначала обосновавшись на юге, он обеспечил себе стабильный источник дохода, который поддерживал боеготовность его войск. Затем он направился в приграничные зоны: Бадахос в Нижней Марке, Толедо, сдавшееся после двухлетней осады, в Центральной, и Сарагосе в Верхней. Он перемещал свои армии по всему эмирату, вынуждая местных правителей снабжать их подкреплением и продовольствием. Это все предотвращало дальнейшие восстания и держало армию в боевой готовности. Засидевшиеся семьи мувалладов, как, например Бану Каси60, были сняты с постов губернаторов и заменены арабскими и берберскими семьями, в то время как коренные и берберские семьи были включены в бюрократию и религиозную элиту, нарушив монополию власти арабов. Эти новые клиенты вместе с представителями христианской и еврейской элиты, а также тысячами рабов, принадлежавших правящей семье, составили абсолютно лояльное ядро администрации Омейядов. Постепенно Кордова смогла эффективно управлять всем аль-Андалус.

Это позволило Абд ар-Рахману III решиться на совершенно беспрецедентный шаг. Уже почти двести лет в мечетях аль-Андалус во время хутбы упоминался безымянный «амир аль-муминин» (Повелитель правоверных). Но с теоретической точки зрения, халиф, как имам мусульманской общины должен был быть реальным человеком. И вот в полдень 17 января 929 года, когда толпы верующих собрались на пятничную молитву в Большой мечети в Кордове, здесь прозвучало имя Абд ар-Рахмана, как Повелителя правоверных. Этот акт утверждал независимость правителя ал-Андалуса от какой-либо высшей мусульманской власти. С юридической точки зрения действия Абд ар-Рахмана III свидетельствовали как о реально существовавшей независимости Кордовы от Багдада, так и