– Володя? Да, он тоже в больнице. У него тоже все серьезно: черепно-мозговая и что-то еще…

– Ну, и чего вы добились своим культурным мероприятием? Несколько человек травмировано, ты сама теперь с шишкой неделю проваляешься в постели… И стоило туда переться ради этого?

– Лично я сделала это из идеологических соображений. Нельзя проходить равнодушно мимо этой заразы…

– Да, да, слышали! «Иначе она расползется по всему нашему дому, а наш дом…» Ну и далее по тексту. Ладно, тебе, во всяком случае, будет чем похвастать. А мне, извини, пора…

– Как, уже?

– А ты все еще считаешь, что за тобой нужен уход? Сама до туалета не доползешь?

– Я думала, сегодняшний день мы проведем вместе…

– Извини, не могу. Надо съездить к одному студенту, любителю антиквариата и французской кухни.

– Полин, ты что, увлеклась антиквариатом? Слушай, присмотри там что-нибудь для меня! Какое-нибудь украшение, желательно конца девятнадцатого века. Говорят, сейчас это модно…

Нет, все-таки Нечаева – непрошибаемая оптимистка. Только что с умирающим видом лежала в постели, собиралась в туалет ползком ползти, а теперь ей подавай антикварные украшения девятнадцатого века! И про свой «раскроенный железной трубой череп» забыла.

– А как же! Обязательно присмотрю!

Кажется, она не заметила моего сарказма, а мое обещание окончательно вернуло Нечаеву к жизни. Она проводила меня до двери, еще раз напомнила о моем обещании присмотреть для нее у антиквара что-нибудь «эдакое», и я, спокойная за здоровье моей подруги, покинула ее дом.

Теперь мне предстояло отправиться к Светозару и сидеть возле его дома с «прослушкой» до посинения, пока не заявится мадам Епифанцева. И, как только это произойдет, отснять их совместное времяпровождение. По дороге я купила бутылку лимонада и кусок пиццы и отправилась к дому нашего героя-любовника.

* * *

Просидев весь день под окнами Светозара, я так ничего и не отсняла. Елизавета Андреевна в этот день к нему не явилась. Студент больше полдня провел дома, слушая музыку, а ближе к вечеру, когда жара спа́ла, отправился со своим другом Мишаней пить пиво в ближайшую забегаловку.

Посидев еще некоторое время в машине в его дворе, я поехала домой, жалея о потерянном дне. Хотя, почему потерянном? Это увеличивало мои шансы записать рандеву на другой день. Должна же когда-нибудь мадам Епифанцева посетить своего бойфренда!

На другой день мне действительно повезло. С самого утра я, как часовой на своем посту, сидела в машине у дома Светозара с включенной «прослушкой» и наслаждалась доносившейся из нее хорошей мелодией. Я была ему очень благодарна за это. Если бы он слушал что-нибудь вроде «Хулиганов на дискотеке», я бы просто умерла от отравления. Я всегда считала, что плохой музыкой тоже можно отравиться, как ядом, так же, как хорошей – улучшить настроение и здоровье и даже продлить жизнь. Сколько мне предстояло просидеть так, я не знала и потому запаслась терпением. Рядом со мной на переднем сиденье лежали бутылка холодной кока-колы и пара слоек. Это чтобы не умереть с голода на случай, если мое пребывание здесь затянется.

Но вдруг из «прослушки» донесся телефонный звонок. Через несколько мгновений голос греческого бога произнес: «Да!» Я затаила дыхание. Ну… ну… «Да, дорогая, я, конечно, жду тебя, как всегда, с нетерпением… Да, лапуля… да, кисуля… Когда приедешь? Через час? Весь этот час простою у окна в ожидании… Да, лапуля! Жду и целую!»

Ес! Кажется, началось! «Лапуля» едет к своему Зарчику. А у меня все готово к их встрече. Слышимость – просто отличная. Шилов для включения видеозаписи, кажется, велел нажать эту кнопочку. Ну, что ж, только это и осталось мне сделать.

Ровно через час во двор въехал оливковый «Ситроен-Ксара Пикассо» под номером три «двойки». Он встал недалеко от меня, буквально в пяти метрах. Я посмотрела на окна Светозара. В одном стоял он, обнаженный по пояс, и махал рукой. Из машины вышла дама в огромных темных очках, в мини-юбке, в серебристых сабо на сногсшибательной платформе и бросила мимолетный взгляд на окна своего бойфренда. Вот она скрылась в его подъезде. Я вся обратилась в слух.

Сначала до меня донеслось невнятное бормотание. Все ясно, голубки милуются в прихожей. Потом голоса стали раздаваться четче. Наконец, я услышала совершенно внятно:

– Иди ко мне, моя лапуля!

Я тут же включила камеру.

– Зарчик, милый, я так соскучилась! Ах! Обними меня крепче!

– Лизок! Солнышко!..

– Зар! Какой ты нетерпеливый!.. Осторожно, не порви…

– Кисуля, какая ты сегодня красивая! И от тебя так обалденно пахнет!

– Правда? Зарчик, милый, это французские духи… А это, смотри, у меня новый бюстгалтер! Знаешь, сколько стоит?

– Сколько бы ни стоил, я его сорву с тебя!

– Осторожней, дурачок, он бешеных денег стоит! Снимай аккуратнее…

Дальше пошли такие звуки, которые мне слушать было очень неудобно. Но, как говорится, куда деваться! Работа обязывает. С полчаса были только стоны, охи, ахи, даже крики, а также мычание и рычание. Едва это начало стихать, как я выключила записывающее устройство. Пленку надо поберечь, может еще пригодиться. Оргия была – просто супер! С таким сюрпризом обратиться к господину Епифанцеву будет не стыдно.

Я продолжала слушать воркованье голубков. Вдруг выплывет еще что-нибудь интересное? Некоторое время они все выпытывали друг у друга, понравился ли партнеру сегодняшний секс. Конечно, ему (ей) очень понравилось! Оба были просто в восторге. Ну, еще бы! Под музыку оркестра Поля Мориа…

Потом разговор влюбленных перетек в материальное русло. Я снова включила камеру:

– Зарчик, дорогой, у тебя с деньгами как?

– Лапуля, ну зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что никак…

– Не переживай, милый. Этого тебе, надеюсь, на некоторое время хватит?

– Кисуля, как я тебе благодарен! Можно я тебя поцелую?.. Ты у меня такая щедрая! Как я рад, когда ты ко мне приезжаешь!

Ну, еще бы! Как не радоваться такой широкой души женщине! Некоторое время в «прослушке» слышались взаимные комплименты щедрости одной и бесконечной благодарности другого. Но вот влюбленная парочка заговорила на интересующую меня тему:

– Кисуля! Я на днях был у Терентия… Он предложил для тебя кое-что интересное. Смотри!

– Ах, Зар! Какая прелесть! Дай я померю!

– Нравится?

– Очень!

– Это червленое золото с бирюзой. Смотри, какая тонкая работа, какой узор! А камень какой большой и очень редкий! Я хотел бы видеть это на тебе. Ты ведь носишь тот перстень с изумрудом и тебе нравится?

– Да. У тебя хороший вкус, Зарчик, я ему доверяю. Сколько?

– Вообще-то дорого…