Я старалась смотреть на него поприветливей и даже улыбнулась разок, хотя присутствие Анны очень напрягало. Вот ведь странное существо человек, здравый смысл для нас пустой звук, а вот Каринино дурацкое «а вдруг она на меня бросится?» засело в голове накрепко. Поэтому и старалась в сторону Анны не смотреть. Стыдно, а ничего с собой поделать не могу.

Анна поела — молча, быстро, ни на кого не глядя — и поспешно ушла под руку с Алексом. Может, даже слишком поспешно.

Алекс, проходя мимо меня, чуть заметно улыбнулся и шепнул: «Спасибо!»

Я все больше ему симпатизирую.

Вечером мы рассказали в сервировочной про Анну. Даже сочувствие вызвали в родном коллективе. Странно, еще три дня назад все Светку Зотову жалели, а теперь нас. А Светке многие даже завидуют, русские туристы оказались очень веселой компанией, никаких неприятностей от них нет, зато чаевые просто всем на зависть. Даже Марта наша туда очень удачно вписалась. Уже по-русски немного говорит. Выучила несколько фраз и вовсю ими пользуется. Что, учитывая ее немалый возраст, вызывает неподдельное уважение.

Надо сказать, многие туристы за несколько дней умудряются выучить пару-тройку фраз по-русски и с удовольствием демонстрируют свежеприобретенные знания. Лилька рассказала, как сегодня тщетно пыталась объяснить любопытному австрийскому дедушке, что означает выражение «елки-палки». Он его услышал где-то на палубе, там как раз матросы трудились, наводили чистоту. И очень этими «елками» заинтересовался. Так часто, говорит, это слово повторялось, наверное, обозначает что-то важное.

Посмеялись над доверчивым австрийцем, вспомнили еще пару забавных случаев. Заодно и о Володине вспомнили, не к ночи будь помянут. Вернее, над его предостережениями не болтать обо всем подряд на работе. Не так уж он и не прав — многие туристы к концу круиза начинают понимать кое-что, а потом пристают со всякими «елками-палками», требуя разъяснений.

Карина, до этого угрюмо молчавшая, сказала вдруг, глядя куда-то поверх голов:

— А некоторые и сразу русский знают, только не признаются в этом. Притворяются, а сами все понимают.

— Да ну, вряд ли, — не поверили мы. — Какой смысл скрывать?

— Не знаю, какой смысл, но скрывают, — не сдавалась Карина. — С нами делают вид, что не понимают, а когда никто не видит, очень даже по-русски говорят.

— Это шпионы! — захохотала Зотова. — Прикидываются иностранцами, а сами замышляют что-нибудь вредное. Тайгу нашу фотографируют. Ты, Кариночка, понаблюдай за ними повнимательней, вдруг они диверсию готовят на теплоходе. Сделают из нас маленький «Титаник».

— Ничего в этом нет смешного, — еще больше насупилась Карина. — Я правду говорю. Сама слышала.

— Опять сама слышала, — вздохнула Катя.

— Да, сама. Своими ушами.

— Ну, и кого же ты слышала?

— Фрау Браух эту сумасшедшую, вот кого!

Карине удалось таки завладеть всеобщим вниманием. На нее молча уставились все присутствующие. Возникшую паузу решилась прервать Катя:

— Карина, — осторожно позвала она. — Я все понимаю, ты ее боишься. Но выдумывать-то зачем? Не понимает Анна по-русски, я сама с ней пыталась разговаривать еще в первый вечер. И Алекс при ней с нами по-русски общался совершенно не стесняясь, ты вспомни. Да и зачем ей переводчик в таком случае?

— Да он и не переводчик никакой, — с жаром возразила Карина, и в речи ее опять послышался легкий акцент. — Он же ее просто караулит, чтобы она чего-нибудь не натворила, пока сумасшедшая. Никакие не депрессии у нее, все он врет! Он следит за ней, потому что она опасная, наверно. И про то, что она русский язык знает, он в курсе. Я сама слышала, как они по-русски разговаривали.

— Что за бардак у вас?! — Володин возник за нашими спинами совершенно неожиданно и начал орать сразу, на всякий случай. — Что, ресторан уже блестит? Самое время для сплетен? Что вы собрались здесь, как бабы базарные? Манукян, тебе заняться, я смотрю, нечем? Я найду тебе работу, обещаю!

Мы не стали дожидаться окончания пламенной речи, быстренько разбежались по своим местам. Уборку мы, конечно, давно закончили, но Володина лучше не злить лишний раз. Он и так завелся с чего-то — сейчас пойдет с белым платочком пыль искать. Найти, не найдет, но еще сильнее озвереет от этого.

Катя побежала еще разок осмотреть критическим взглядом накрытые к завтраку столы, а мы с Кариной ровняли на полке бокалы и раскладывали аккуратно вилки в ящике — у нас Володин будет искать, к чему придраться, особенно дотошно. Это ведь Карина его почему-то разозлила.

— Кариш, — наклонившись к самому ее уху, шепотом спросила я, — а где это ты слышала, что Анна по-русски говорит?

— Ну, не говорит. Как говорит, я не слышала, но понимает точно. Вчера ночью слышала. Я на корме сидела долго, расстроилась же из-за Зотовой, вот и сидела одна, думала. А они на палубе стояли по правому борту и меня не видели. Не знали, что я там сижу.

— Кто они?

— Ну, Анна эта и Алекс. Он никакой не переводчик, вот увидишь! Он с ней по-русски сам говорил.

— А она отвечала?

— Нет, она только слушала. Он говорил.

— Так может, это и не Анна была! Может, Алекс с кем-то другим на палубе ночью шептался, — я подмигнула Карине, приглашая посмеяться вместе.

Карина смеяться не собиралась. Наоборот, схватила меня за руку и, заглядывая в глаза, убежденно сказала:

— Это была она! Я видела своими глазами. Я Алекса сразу узнала по голосу, и мне стало интересно, с кем это он по палубам гуляет. И когда они пошли уже, я выглянула и посмотрела. Он с Анной шел, ее ни с кем не перепутаешь. Она в плаще своем сером была и в парике этом рыжем. Ни у кого больше такого нет.

Карина смотрела на меня умоляющими глазами, как будто просила поверить в эту, в общем-то пустяковую, историю. Врать ей, действительно, незачем. Да и история не такая уж невероятная. Конечно, неожиданная информация про Анну Браух. Но мало ли мы узнали сегодня о ней неожиданного? Может, она и по-русски начинает понимать только во время своих загадочных депрессий? Тем более, ей надо было кем-то представлять Алекса. Вот и выдавала его за переводчика. А для этого скрывала, что в услугах переводчика не нуждается. Да мало ли причуд у богатых людей!

— Кариш, а о чем они говорили?

— Он говорил: «Не бойся, все под контролем, делай то, что я тебе говорю, и все будет в порядке». Он так с ней говорил, как будто он главный. А она совсем тихо отвечала, вроде соглашалась с ним. А может, и не отвечала. Может,