– Да, – смеюсь, – по разным причинам. А если серьезно, ты где?

Он опять что-то бурчит.

Потом матерится.

Потом наконец успокаивается.

– В номере своем, – вздыхает, – если серьезно. И в очень хреновом самочувствии. Через стенку от тебя, между прочим. Пока твою тушку тащил, так расстроился, что сразу по заселении пару бутылок красненького заказал в рум-сервисе. Под местный козий сыр. И какую-то дурацкую передачу по телевизору. Теперь вот башка, сцуко, трещит. Да так, будто по ней десяток конявых кроссовками оттоптался.

– Ну, – смеюсь, – так иди тогда в ванную, рожу ополосни. Да пойдем куда-нибудь погуляем, опохмелимся.

Он тяжело вздыхает.

– Опохмелимся, – ворчит. – Умник! Ты на часы когда в последний раз смотрел, придурок?! Время-то, между прочим, уже почти семь вечера. Так что пойти-то мы пойдем. Но не опохмелимся. А снова нажремся. Опохмеляться завтра с утра придется. Нормальненько, блин, выезд начинается. И все из-за тебя, дурака.

Я фыркаю.

– Можно подумать, у нас когда-нибудь по-другому начинается.

– Согласен, – вздыхает Гарри. – Вечно одно и то же. Никакого, сцуко, разнообразия. Разве что морду когда от души начистят, при известной доле везения. Или сам кому щщи отрихтуешь слегонца. Тут уж – как повезет. А так – сплошная пьянка, с местными вариациями. Но хотелось все-таки и город посмотреть. Когда еще тут будем. У него, говорят, история богатая. Тамплиеры там, все дела. Поэты разные средневековые. Хотя сейчас – говно-говном, конечно.

Вообще, когда бываешь в таких местах, как Тулуза, Копенгаген или еще какое-нибудь Бордо, где мы когда-то с их местной командочкой в Лиге чемпионов играли, почему-то не оставляет ощущение, что у них уже – все в прошлом.

У европейцев.

А не у заселенных туда арабов и прочего генетического мусора…

…Прямо на нашей площади, украшенной предрождественской иллюминацией и заполненной местными гуляками, в кафе перед Капитолием уже весело горланила спартаковские песни шальная выездная гоп-компания во главе с вездесущим Мосфильмовским.

Вручение одному из «наших надежд» Теме Дзюбе «Золотого кабана» как лучшему игроку дубля отмечали.

Сегодня, говорят, преподнесли, прямо в гостинице.

Вадик Фанстер речь от лица движа держал.

Даже представить себе страшно этого топового оратора в такой неординарной, блин, ситуации.

С ними-то и нажрались, как водится.

Чуть ли не каждый выезд одна и та же история.

Ничего нового.

И ведь не надоедает почему-то.

Единственное, что хорошо помню в тот вечер, – это красные в свете заката стены домов на площади, какой-то необычно солнечный для Франции вкус терпкого местного вина да огромный кусок мяса с кровью, который мне принесли после того, как я наугад ткнул пальцем в первую попавшуюся строчку меню на французском языке.

Англоязычного в этой кафешке не оказалось, а просить кого-нибудь перевести было лениво.

Но, на удивление, – угадал.

Это – помню.

А вот как до номера добирался – опять провал.

…Среди ночи проснулся от дичайшего депресняка.

У меня такое бывает иногда.

В последнее время – все чаще и чаще.

Наваливается тяжелым пыльным мешком осознание дикой тупости и бессмысленности происходящего.

Зачем я здесь?

Не только в этом французском городе, но и просто здесь – на земле?

Чтобы тупо бить головы врагам, прятаться от всевозможных спецотделов, ненавидеть Систему, а потом переодеваться, ехать в редакцию, где снова и снова становиться одним из ее надежно функционирующих винтиков?!

Почему все так?

Неужели смысл жизни не в том, чтобы просто жить, а в том, чтобы непрерывно искать глоток свежего воздуха?

И где я тогда – настоящий?!

Здесь?!

Там?!

Нигде?!

Покурил у окна, заказал в рум-сервисе бутылку виски: любого, самого дешевого.

Не до изысков.

Позвонил Мажору.

– Здорово, – говорю, – старый. Спишь?

– Нет, блин, – матерится сонным голосом, – канат перетягиваю. Заколебался уже – прям в полный рост. Что случилось? До утра подождать не может?! Только голову до подушки донес – ты тут как тут!

Молчу.

Вздыхаю.

– Хреново мне что-то, старый, – признаюсь наконец сквозь зубы.

Он замолкает.

Думает.

– Опять депресняк накрыл? – спрашивает, вздыхая и, похоже, нервно потягиваясь.

Он меня однажды из такого говна уже вытаскивал.

В Самаре, на выезде.

В этом году.

Там накрыло даже пожестче, чем сегодня.

Сегодня-то полегче, но в одиночку все одно, похоже, не справиться.

Всю ночь тогда проговорили.

Ни о чем.

Но помогло.

Одно осознание тупого и упрямого факта, что они с Али в свое время такую же шнягу проходили.

Значит, не я один такой.

Я не один.

И это – самое главное…

…На этот раз они почти одновременно пришли.

Гарри и официант с бутылкой вискарика.

В Самаре ему за водкой бегать бы пришлось куда-то, нет там пока такого, как здесь, сервиса.

Ну, да ладно.

К счастью, все в этом мире когда-нибудь да заканчивается.

В том числе и утреннее похмелье…

…Это Гарри так философствовал, пока мы в кафешке с утра заказа дожидались.

Состоявшего, как водится на юге Франции, из омлета с овощами и травами, теплых хрустящих булочек, минеральной воды, крепчайшего ароматного кофе и бутылочки местного вина на двоих.

Так, чисто здоровье поправить.

Город-то и вправду посмотреть, честно говоря, хотелось.

А зачем иначе ехали?

Игра-то наша с местным клубом уже ничего, после недавней победы над швейцарцами, не решала.

Так, обычная формальность.

Выиграем – хорошо.

Проиграем – тоже особенно не расстроимся.

Из группы-то мы уже по-любому вышли.

А остальное – так, частности.

Позавтракали и пошли бродить.

О ночных событиях по молчаливой договоренности не упоминали.

Было – и было.

Прошло.