Наконец, небо прояснилось, тучи разошлись, вышло солнце. Можно было наступать дальше. Но размокшая, раскисшая земля значительно затрудняла движение… Танки шли, словно по мелкому морю – в воде и грязи. Приходилось часто останавливаться и вытягивать застрявшие машины. А легковушки и грузовики (в основном – французские, трофейные) вообще садились намертво, их вытаскивали полугусеничными тягачами и танками. Артиллерия же безнадежно отстала – даже лошади не могли идти по этому месиву…

* * *

Подполковник Лебедев посмотрел в бинокль на немецкие танки и вздохнул – осторожно идут, с опаской. Да, научила фрицев война, не лезут уже наскоком, не прут напролом. Значит, прежний план не годится: если сейчас открыть артиллерийский огонь, то толку от этого будет мало. Может быть, и подобьем две-три машины, но немцы отойдут назад и подтянут свои гаубицы. И уничтожат наши «сорокапятки» – засада-то будет раскрыта. Других же орудий в бригаде пока нет – не подошли еще наши «боги войны», застряли где-то в пути. Что понятно: машины идут с трудом, садятся в грязь по самые капоты, приходится тащить на руках… Хорошо, если лошади в артдивизионе имеются, но чаще всего их не хватает. И тогда впрягаются сами расчеты…

Виктор Васильевич приказал: «Первый батальон, по машинам!» Десять Т-60 выползли из совхозного сада, где укрывались, и приготовились к атаке. Подполковник задумал военную хитрость: устроить немцам ловушку. Да такую, из которой они уже не вырвутся. Вот и послал вперед «шестидесятки». Машины легкие, подвижные, даже по мокрому, раскисшему полю пойдут без проблем, а попасть в них довольно сложно – очень резвые и верткие.

Хотя и слабенькая защита у «БМ-2» («братской могилы на двоих», как называли Т-60 сами танкисты), но против «двоечек» и даже «чехов» – ничего, годится. К тому же броневые листы установлены под приличными углами, да и башня – конусообразная, что значительно увеличивает их живучесть.

Серьезных действий от Т-60 и не требуется, главное – обмануть гитлеровцев, заставить подойти вплотную к «сорокапяткам». А те уж своего шанса не упустят, это точно!

Т-60 выскочили на поле и, разбрызгивая грязь, понеслись навстречу немецким машинам. Те, конечно, были готовы к контратаке – открыли встречный огонь. Панцеры притормаживали и стали стрелять по «шестидесяткам», но, как и думал Лебедев, обычно промахивались. Юркие, подвижные машины маневрировали, меняли направление и уходили от попаданий…

И сами били в ответ: калибр у ТНШ-20 хоть и небольшой, но для «двоечек» и «чехов» – вполне достаточный, заставляет нервничать. Бронебойно-зажигательные 20-мм снаряды резко щелкали по серозеленой броне, разбивали смотровые приборы, не позволяли вести прицельный огонь. Панцер-гренадеры ругались и дергали машины в разные стороны…

Гитлеровцы страшно не любили ловкие, верткие Т-60, называли их «неистребимой саранчой». Поэтому через некоторое время ринулись на них всей массой – окружить, прижать, уничтожить! Стройные прежде ряды смешались, эшелоны сбились, панцеры шли сплошной бронированной стеной. Расстояние между немецкими и советскими машинами быстро сокращалось, кажется, еще мгновение – и столкнутся…

Но тут Т-60 резко развернулись и пошли назад. Немцы, обрадованные успехом, устремились за ними. Догнать, добить, ворваться на плечах отступающего противника в Арма-Эли! И естественно, панцеры попали в заранее расставленную ловушку.

Перед самым каменным заборчиком Т-60 резко разошлись в стороны и открыли простор для «сорокапяток». Артиллерийские расчеты давно ждали этой минуты – и без промедления открыли беглый огонь. Бронебойные болванки полетели навстречу немецким машинам. У тех не было ни единого шанса увернуться…

«Сорокапятки» стреляли с близкого расстояния, почти в упор, и результаты оказались весьма впечатляющими: три или четыре ближайших панцера встали как вкопанные, загорелись, а еще несколько, получив по пробоине, начали отползать назад, пытаясь выйти из боя. Остальные стали маневрировать и бить из орудий по «сорокапяткам», но попасть в низкие, приземистые орудия, к тому же укрытые за каменным заборчиком, было непросто. Снаряды рвались позади позиции, валили старые яблони, срезали толстые ветви… Или же, наоборот, ударялись в забор и разлетались стальными осколками, впрочем, не особо опасными – старая каменная кладка держала удар…

Зато «сорокапятки» поражали панцеры без проблем – те оказались как на ладони. Можно было стрелять на выбор, щелкать одного за другим как орешки. Особенно не повезло экипажам Pz.38 (t). Немецкие танкисты на чем свет кляли хрупкий чешский металл – тот легко кололся даже от легкого, скользящего удара. И острая стальная окалина больно резала незащищенные лицо и руки панцер-гренадеров, а тяжелые болты, на которых крепились броневые плиты, вылетали из гнезд и калечили членов экипажа – не хуже светских снарядов. Чешские машины от прямого попадания разваливались буквально на глазах… Для Pz.38 (t), впрочем, как и для многих «двоечек», удар 45-мм болванки оказывался смертельным.

Гитлеровцы, не ожидавшие столь точного и плотного огня, стали отходить. Первыми развернулись и покинули поле боя «ганомаги» с пехотой – их уничтожили бы еще быстрее, чем панцеры, за ними начали отползать уцелевшие «чехи» и «двойки».

Противник повернул назад, значит, пора нанести решающий удар. И подполковник Лебедев приказал экипажам КВ: «Вперед, ребята!» Семь «Ворошиловых» дружно пошли в атаку. А вместе с ними – и десять Т-26, для поддержки…

* * *

Майор Небель, внимательно наблюдавший за началом боя со своего КП, тихо выругался: опять эти неистребимые Т-60! Скачут по полю, носятся, прыгают, как кузнечики, поди попади в такой…

Появлению «шестидесяток» он сначала не придал большого значения – десять Т-60 против его восемнадцати панцеров – это несерьезно! Вот дадим пару залпов, и они наверняка откатятся назад. Так и вышло: советские машины, так и не вступив в ближний бой, резко развернулись и стали удирать. Небель даже пожалел, что не удалось подбить хотя бы три-четыре машины – было бы что записать на счет батальона. А так – слишком легкая победа…

Но неожиданно выяснилось, что отступление – лишь ловкий маневр. Т-60 разошлись, и по панцерам ударили пушки, прятавшиеся в засаде. Вот это было по-настоящему неприятно. Откуда у русских артиллерия? Ведь нас уверяли, что советские батареи давно разбиты «юнкерсами» и «хейнкелями». Два дня немецкие самолеты висели над передним краем Крымского фронта, утюжили, вбивали в землю орудия, в том числе и противотанковые… А тут – целая батарея «сорокапяток»!

Небель не знал, что подполковник Лебедев благоразумно спрятал пушки в саду, укрыл под деревьями. Как будто предчувствовал. Это сказался военный опыт: Виктор Васильевич знал, что гитлеровцы первый удар всегда наносят по артиллерийским дивизионам. Что правильно – надо сначала выбить ПТО, убрать главное препятствие на пути панцеров. Конечно, противотанковые гранаты тоже способны доставить массу неприятностей, особенно если – прямо под гусеницы, но это – в ближнем бою, а до него еще надо добраться. Советские же орудия, особенно отличные 76,2-мм Ф-22 или 122-мм гаубицы М-30, поражали немецкую бронетехнику на приличном расстоянии. Вот и следовало вывести их из строя в первую очередь…