– Двести пятнадцать, не поняла: где машинист?

– Без сознания. И помощник. И, кажется, проводники, я не понял.

– Чего не понял? Двести пятнадцать, плохие шутки! Я отстраняю вас от работы!

– Тетенька, он сам отстранился! И лежит лицом на приборах. Мы пассажиры и стоим как дураки в чистом поле…

– Двести пятнадцать, как ваша мама?

– Нормально, спасибо. А чего вдруг…

– ВЫ КАК В КАБИНУ ПОПАЛИ?!

– Так через окно. Стоим же! Меня Фиалка с Витьком подсадили…

– Какая еще фиалка?!

– Это я!

– Бригада точно не может говорить?

– Даже мычать не может.

– Слушай сюда, хулиган! Я сейчас же пришлю к вам помощь и попрошу захватить с собой огромный ремень с широкой пряжкой…

– А тросами у вас не пользуются?

– И трос захватит! Черт знает что!.. Ладно, поняла, двести пятнадцать, ждите помощь и ничего там не трогайте.

Станция щелкнула, мальчишки переглянулись и заржали.

– «Тетенька, он сам!» – передразнивал Фиалка и гоготал так, что я глупо понадеялась: вдруг разбудит машиниста?

– Фиалка – это я! – подхватил Халк. – Выросла на путях, пока мы стояли!

– А чего она про маму спрашивала?

– Чтобы убедиться, что ты точно не машинист, а кто-то левый. Потому и заорала: «Как вы попали в кабину?!». Дошло наконец.

– Что вы там угораете без меня?! – снаружи подал голос Витек.

Из леса тянуло Падалью. Я сидела на корточках под окном и потихоньку звала деда. Он больше не отвечал.

* * *

– Как долго ждать этой самой помощи?

– Ну ты спросила! Мы-то откуда знаем?

И правда. Дед молчал. Я все еще надеялась, что он слишком занят в лесу с Падалью, чтобы отвечать мне. Если так, то я должна сторожить поезд. И если не так – должна. Я думала, у нас получится уехать, если помощь придет вовремя, но, кажется, у нас больше нет времени. Я смотрела в окно. Их было еще не видно, но запах опережал их так, что нельзя было просто сидеть и ждать.

Мне казалось, что я слышу их шуршащую поступь. И еще этот холод. Настоящий, острый, пронизывающий даже зверя. Я вдруг подумала, что спящая бригада тоже дело рук Падали. Давно подозревала, что этот холод имеет какой-то усыпляющий эффект. Хоть ни в одной книжке я не видела ничего подобного, но замечала, что рядом с Падалью людей охватывает какая-то апатия. Или они мне казались апатичными на фоне взвинченной меня? Но отчего же спит бригада? И отчего тогда не уснули курсанты?

Не сейчас. Сейчас надо эвакуировать пассажиров. Достанут нас в этом поезде. Стекла побьют – и достанут.

Мальчишки еще смеялись под негодующие вопли Витька, оставленного на улице. Я сидела на полу у двери и молилась. Трудно представить более глупое занятие для такой, как я, но мне было плевать.

По лесу мышиной поступью пробиралась Падаль. Я еще не слышала шума ее шагов, я чувствовала его кожей вместе с этим противным холодком, ползущим вперед нее на километры. И запах! Запах не мог обмануть: враг уже близко. Если мы просидим еще хотя бы час в этой консервной банке, ожидая спасения, то можно уже не надеяться. У меня перед глазами стояли часы на руке спящей проводницы. Кажется, я даже слышала их бесшумный ход. Время, время. Надо срочно эвакуировать людей.

Если бы я была уверена, что помощь придет скоро, если бы я точно знала, что наш поезд исправен, просто машинист спит, если, если… Не уверена. Я не могу быть ни в чем уверена, когда бригада спит, а в лесу Падаль. Пассажиров не меньше сотни. Я не могу рисковать. И не рисковать не могу! Если вот прямо сейчас всех поднять и бегом гнать в противоположную от леса сторону, может быть, тогда мы успеем уйти. Свет мой навигатор, скажи, где я?

Навигатор сказал, но легче от этого не стало. По шпалам до следующей станции всего-то километров пять, но на этих шпалах нас сцапают только так. Надо уходить в степь. Если напрямик, до ближайшего населенного пункта десять километров. Это часа три, а то и четыре, толпой по пересеченной местности. Зато в пригороде автовокзал. Те из нас, кто доживет до утра, сядут спокойно в автобус и поедут в Москву.

– Что ты там высматриваешь? – Надо мной нависла вечно довольная физиономия Халка.

Нельзя говорить людям – это я уже усвоила. Пока можешь молчать – молчи. И не можешь молчать – молчи. Потому что не поверят. Или еще хуже – попрутся доказывать, что ты не права, прямо Падали в пасть; или мы просто битый час будем играть в верю не верю, а у нас нет этого часа. Молчу. Мне всего-то и надо – увести людей. Я не могу полагаться на помощь, которой неизвестно сколько ждать.

Я вцепилась ногтями в ладонь, прикусила язык так, что слезы выступили, и только потом сообразила, что в такой темноте Халк не оценит мои большие зрачки, могла бы и не стараться. Ладно, попробую так:

– Наушники в купе оставила. Не принесешь?

Я вложилась в интонацию как актриса Малого театра и, кажется, переборщила. Халк, наверное, подумал, что без наушников я разревусь прямо здесь или еще что-то в этом духе. Во всяком случае, метнулся как миленький:

– Хорошо-хорошо. Не переживай, я быстренько. – Он легко открыл дверь кабины, не думая, заперта она там или нет. Шел на автопилоте: нажал ручку и открыл. Наверное, даже не понял: дверь-то не заперта изнутри! Правильно: кто-то здесь побывал. Тот, кто усыпил машинистов. Витек говорил, что дергал дверь вечером и было заперто…

Халк вышел. «Быстренько»-то мне как раз и не надо – но кто ж меня спрашивает? Мне нужно остаться с Фиалкой один на один: гипнозить двоих одновременно я не фокусник. У меня меньше минуты, чтобы обработать Фиалку. Вдох, раз-два, выдох. Сам курсант дышал ровно: думает, ему нечего бояться. Подстроилась.

– Знаешь, ведь на железной дороге всякое бывает. Каждый год поезда сталкиваются, сходят с рельсов.

– Не накручивай.

– Один вагончик весит несколько тонн, а целый состав – и подумать страшно. Вчера после нас с вокзала ушло еще три поезда на Москву. Они прямо за нами. Если диспетчер не сможет нас развести…

– Отставить, курсант Варшавская!

– Я бы не полагалась на случай. Здесь опасно оставаться, надо эвакуировать людей. А всего в десяти километрах отсюда автовокзал. Сядем в автобус – и будем дома. Только надо эвакуировать людей. Вы в форме, вас послушают. Должны послушать. Я не хочу, чтобы меня расплющило составом. Никто не хочет, чтобы его расплющило составом. Надо эвакуировать людей, курсант Фиалка. Просыпайся, бери Витька и идите всех будить. Вы в форме, вас послушают. Никто спросонок не будет разглядывать, какие у вас там погоны. Мы с Халком вас догоним, только этих вытащим. – Я кивнула на машиниста с помощником, и Фиалка проснулся: