— Давайте помогу, — поймал его Богуславский за локоть, подтянул. — С вами все в порядке?!

— Почти, — даже в темноте бизнесмен выглядел более чем сконфуженным, но лицо старался сохранить. — Ружье вот уронил туда!

— Ничего с ним не будет, — ответил Богдан решительно, вспомнив, правда, чей-то покусанный автомат. — Поваляется до утра. И тигр поваляется, если он того…

На сей раз возражений не последовало — аргумент, предъявленный зверем, оказался убедительным.

* * *

Рассвет принес разочарование — пусто на поляне. Почти пусто, не считая человеческих останков, да ружья стоимостью в лимузин.

— Лежит себе как на витрине, — прокомментировал Богуславский, спускаясь первым. — Нашей законной добычи не видать почему-то, хотя следок имеется. Полюбопытствуйте-ка, мистер Хоксли.

— Действительно, зверь ранен, но, судя по всему, легко, — присев на корточки, охотник коснулся пальцами негустых бурых потеков на траве, уходящих пунктиром прочь, поморщился. — Не ошибусь, если скажу, что пуля прошла навылет. Небольшой калибр, высокая скорость полета и заостренное навершие — наверняка карабин. Ваше ружье, сэр, вырвало бы зверю целый фунт мяса, — последняя фраза адресовалась, естественно Суханову. Деликатный охотник забыл добавить, что для подобных результатов ружье должно находиться в достаточно метких руках.

Богдана сейчас другое занимало — то, что вчера еще было нельзя, а хотелось. Ужасно хотелось. Природное любопытство искателя чужих секретов. Жаль, что объект приложения интереса, мягко говоря, неэстетичен.

— Ты чего там забыл? — поморщился Суханов. — Мародерствуешь?

— Почти. Страна должна знать своих героев, — сдерживая дыхание, Богдан расстегнул уцелевший накладной карман на униформе трупа, запустил туда пальцы, и наружу явилась пачка дешевых сигарет. Тех самых, возможно, чье амбре осталось давеча в хижине.

— Курить — здоровью вредить, — пробормотал Богуславский, срезая пуговицы на обрывках кителя. Как и следовало ожидать, с внутренней стороны имелся еще один карман, а в нем — куда более интересное содержимое. Пачку кулатов, деформированную от крови, вернул покойному, а вот тряпицу треугольной формы осмотрел очень внимательно.

— Поздравляю, мистер Бокуславски, вы, похоже, раскрыли и этот секрет! — донесся из-за спины голос Хоксли. Глазастый потомок европейцев разглядел Богданову находку влет и так же сходу ее идентифицировал.

— Это бандана, головная повязка. Судя по цвету, ее покойный владелец был членом вооруженной оппозиции, именующей себя «краснокосыночниками».

— Л-любопытно, — процедил телохранитель сквозь зубы, обнаружив на лицевой стороне тряпицы пятиконечную звезду с серпом и молотом. — Они что, коммунистической ориентации?

— Насколько мне известно, вообще аполитичны. Повязки помогают этим парням грабить на «законном» основании. Здесь слишком многие еще помнят времена товарища Джуй Вэна и не рискуют сопротивляться.

— Ясненько, — растянув бандану за углы, Богуславский уложил ее поперек тела. По-хорошему, надо бы похоронить, да больно уж неохота — после суточного нахождения останков под ласковым местным солнышком.

— Боже, как ты это выносишь?! — Кира ожидала спутников на дальнем конце поляны, морщась брезгливо.

— Ты мне льстишь, — ответил Богдан без тени улыбки на лице. — Я не Боже, хоть и именуюсь созвучно. А что до запаха, то все мы там будем однажды.

О словах не задумывался, нес всякую ересь — голова была занята другим. Анализ, сопоставление, вопросы…

— Я предлагаю вам, господа, попытаться выследить тигра не дожидаясь местных следопытов. Вам, леди, разумеется, тоже, хотя…

— Что он говорит? — поинтересовалась Кира нервно.

— Он стоит на позициях твердолобого мужского шовинизма и всячески дискредитирует твои законные права. Не бабское, мол, это дело…

— Какое? Котика по кустам выслеживать? Так я и не напрашиваюсь, — хмыкнула Кира, стрельнув взглядом на охраняемую персону.

— В самом деле, поди-ка ты в деревню, — общее настроение сухановской фразы выглядело почти нецензурно, но забота в ней читалась трогательно-отеческая. Иди ка ты, дочка…

— Посидишь, новости послушаешь.

— Есть, — ответила девица на полном серьезе и козырнула даже — по-импортному, с вывертом ладони. — Разрешите идти!

— Вместе пойдем, — проворчал Дмитрий Константинович, пребывающий теперь в состоянии стойкой хандры. — До мало-мальски цивилизованной местности распыляться не будем.

* * *

В течение следующих минут двадцати стало ясно, что быстрое возвращение к цивилизации Кире не грозит. Избегал людоед легких путей, не приближался ни к дорогам, ни к полям, углубляясь все дальше в джунгли.

— Он нас кружит, — догадался наконец Хоксли, выискивая очередной бурый потек на листьях. — Дальше начинается сырая низина, там зверю не отлежаться. Не нравится мне это, господа!

— Что именно, — уточнил Богдан, которого быстрая ходьба и постоянная напряженность уже слегка утомили. На плече телохранителя висел теперь чужой автомат с пустым магазином, карабин в руках «гулял» вправо-влево, отслеживая подозрительные шорохи.

— Киска может устроить нам засаду?

— Здесь вряд ли, а вот в травяных джунглях…

Еще через полчаса, вымочив ноги в мелком болотце, вышли из леса к буйному разнотравью.

— Что и требовалось доказать, — констатировал охотник, вынимая любимую трубку. — Вон там, примерно в миле отсюда лежит известная нам деревня. Мы попросту описали обширный круг по лесу и вернулись на круги своя.

— Хоть одна приятная новость, — кивнул Суханов с миной заядлого ипохондрика, взглянул уныло на желтый океан. — И что теперь?

— Процентов на семьдесят могу утверждать, что зверь там и ждет нас с нетерпением. Он голоден, не забывайте, господа. Лично я предлагаю идти в обход.

— Атаковать его с тыла? — вскинул брови Суханов, впервые за сегодняшний день улыбнувшись.

Охотник шутку пропустил мимо ушей, слишком серьезно был настроен:

— В этой траве у тигра будет девяносто процентов преимущества и возможность подкрасться к нам вплотную. Профессионалы не могут так рисковать.

— Ладно, предложение принято, — махнул рукой Суханов. — Учите нас, дилетантов, учите!

Разнотравье огибали осторожно, держась от него метрах в пяти. Одолели неглубокий ручей, вышли на дорогу.

— Кира, — кивнул Суханов телохранительнице и та охотно отбилась от команды, направившись в сторону видимых отсюда деревенских крыш.

— Погодь-ка, радость моя, — остановил ее Богдан ласковым тоном, протянул покусанный автомат. — Это чтоб тебе в дороге было спокойней и вообще… Утомил он меня.

— Спасибо, дорогой, — во взгляде девушки читалось многое, чего лучше бы не читать.