– А фабрика?

– Возить пока хоть на двенадцатую! Да вы не беспокойтесь, товарищ секретарь, поднажмем и как миленькие уложимся! Я это так, для страховки, на всякий случай придумал.

Климов мрачно усмехнулся.

– Поднажмешь, значит? Верю. И выйдет, что ты еле-еле план вытянешь. А как же – «пятилетка в четыре года»?

– Вы ж сами знаете, план был нереальный, мы и так...

– Ага, нереальный все-таки? Ты хоть знаешь, что по твоей шахте на уровне наркомата значится? Не интересовался? Там значится, что первая очередь должна дать уголь, и точка! Никаких твоих штреков с квершлагами не прописано.

Слепко сморщился, словно у него заболел зуб.

– Я считаю, что «дать уголь» – это…

– Дать уголь – это дать первый уголь, все остальное ты, брат, сам себе накрутил. А теперь встаешь, понимаешь, в позу и заявляешь: планы были нереальные! Нет уж, товарищ Слепко, планы-то как раз реальные были, это ты сам их нереальными делаешь!

Евгений опешил. Такое ему в голову не приходило.

– Вы, значит, считаете... – нерешительно начал он.

– Считаю? Ты за кого меня держишь? На то вы и инженера́, чтобы считать. У меня за спиной четыре класса церковно-приходской да курсы по повышению. Я, парень, до войны на Каме рыбачил, а потом, почитай, четырнадцать лет с коня не слазил. Демобилизовался, сейчас на курсы и сюда, в этот вот кабинет. Это уж вы с Кузьминым считайте, а мы потом раскумекаем как-нибудь.

Секретарь глубоко затянулся.

– Так, что нужно, чтобы у тебя первый уголь на-гора пошел?

– Ничего почти не нужно, вот тут короткий штрек и ходок рядом. Здесь пути переложить, перегрузку смонтировать, это мы уже начали, собственно. Ну, и на поверхности – ветку. Всё. Остальное можно будет по ходу дела наращивать. Только, Никифор Петрович, как-то не нравится это мне.

– Давай начистоту, Евгений Семеныч! Работаешь ты неплохо. Прямо скажу: лучше всех и с большим отрывом. Но если мы позволим тебе сделать, как тебе хочется, может быть, ты и пятилетку провалишь! А если так, как сейчас говорили, план строительства будет выполнен за четыре года! Ну? Чего голову повесил? Если все грамотно уточнить… Уточнить, а не смухлевать! По всему тресту пятилетку досрочно выполним! И это справедливо! Потому что люди, по большей части, работают как проклятые. Думаешь, в прежнее время так вкалывали?

– Но почему тогда сразу план правильно не составили? Где тогда этот Кузьмин был?

– Кузьмин? Да вот на двенадцатой, как раз, и был. А что до тех, кто эти самые планы составлял, сам небось знаешь: иных уж нет, а те – далече. Не спросишь с них теперь.

– Что же, в таком случае месяцев через пять первый уголь дать можно, – промямлил Евгений.

– Через четыре. И чтобы бытовку со столовкой тоже закончил. Да, Кротов на тебя жалуется, говорит: постройку жилья упорно саботируешь.

– С этой гирей мы и за десять лет не управимся!

– Управишься! Я знаю. Как человека прошу тебя, Евгений Семеныч, серьезно отнесись к этому вопросу. Чтобы передовики производства, кто там еще у тебя в землянках ютится, жилье получили. И с бараком вашим знаменитым разберись. Надо! Если какая помощь нужна, материалы – поможем!

– Да уж, без вас мне цемент не выбить!

– Вот и договорились, – зевнул Климов, – давай, друже, укладываться, утро на дворе. Бери там раскладушку. Подушку эту вот тебе выделяю. Чем укрыться – найдешь. А на той недельке, да… во вторник, с утречка, в трест наведаемся, обсудим там, чего мы тут насочиняли. В целом-то они уже в курсе, конечно.

– Я почему-то так и думал, – проворчал сквозь зубы Слепко, выдирая раскладушку из угла кладовки.

Явившись часикам к десяти на шахту, он вызвал своего зама Карасева.

– Такое дело, Павел Афанасьевич, я вчера имел очень интересный разговор в райкоме…

Он подробно пересказал доклад Кузьмина и в самых общих чертах беседу с Климовым. Карасев сразу вник в суть дела. Задумчиво протирая очки, он произнес:

– По сути никаких возражений у меня, конечно, нет. Хотя в итоге у нас с вами, Евгений Семеныч, появится план по добыче несколько раньше, чем мы рассчитывали.

– Черт возьми!

– Но, с другой стороны, нет худа без добра. Один только снос проклятого барака оправдает любые издержки.

– Честно говоря, барак-то я как раз предполагал оставить. Расселить, отремонтировать там все и устроить общежитие для молодых рабочих. Зато все землянки свести под корень!

– А вы, что, никогда не бывали в этом бараке?

– Не довелось как-то.

– Тогда понятно. Это самая настоящая клоака, никаким ремонтом там ничего не исправишь. А что до землянок, то доложу вам, землянки разные бывают. Боюсь, кое-кто добровольно оттуда не съедет.

– Даже так? Кстати, а вы-то сами где живете, Павел Афанасьевич? Вам новое жилье не требуется?

Карасев не сумел скрыть удивления, и эта, в общем-то, мелочь неожиданно больно уколола Евгения. «За кого он меня держит?» – подумал он.

– Спасибо, у нас с супругой все обстоит нормально. Квартирка вполне сносная. Комната с террасой и вход отдельный. Есть сарай во дворе, жена там кур держит. После того как сын от нас съехал, мы с ней как короли зажили.

– А чем ваш сын занимается? – осторожно поинтересовался начальник.

– Он служит хирургом в горбольнице, ну и комнату там рядом получил. Понимаете, работа такая, что...

Евгений кивнул.

– Жена моя химию преподает в нашей школе. Кстати, Евгений Семеныч, вы бы как-нибудь зашли к нам, а то она меня просто замучила, чтобы я вас пригласил.

– Обязательно приду. В воскресенье с утра устроит вас?

Евгения приятно заинтриговало приглашение. Он уже очень давно не бывал в гостях. Поручив Карасеву подготовку необходимой документации, он вызвал парторга с профоргом и попросил также зайти своего завхоза Фоменко, кабинет которого находился по соседству. Пока все трое церемонно рассаживались, начальник шахты нетерпеливо обгрызал ноготь. Он решил особо в подробности не вдаваться.

– Должен вас известить, – начал он, – после вчерашнего совещания в райкоме... вот и товарищ Кротов присутствовал, я имел длительную беседу с секретарем по промышленности. Так вот, мне было указано, что мы с вами имеем отставание в бытовой части. Особенно что касается строительства жилья.

– Ага! – воскликнул Кротов, как будто получил долгожданный ответ на некий вопрос. Поскольку он ничего больше не сказал, Слепко продолжил:

– Я, признаться, совершенно упустил из виду это направление, может быть, за исключением больницы и детсада. Так что, товарищ Фоменко, доложите нам, кратенько, как там обстоят дела.

Заместитель начальника шахты по хозяйственным вопросам Фоменко, высокий, бравый, хотя и несколько тучный мужчина, своей рыжеватой окладистой бородой и степенными манерами определенно напоминал государя-императора Александра III. Не выказав ни малейшей неловкости от неожиданного приказа, даже не задумавшись ни на минуту, только зычно кашлянув в кулак, Фоменко раскрыл принесенную с собой пухлую папку и начал докладывать. Говорил он медленно, но исключительно по делу, так что через двадцать минут картина в основном прояснилась.